– Ничего-ничего, – бормотал он, – главное – забрать. Забрать и выбраться. А там уже я…

Пройдя несколько десятков метров, он оказался у подъемного крана. На его стреле висела тяжелая бетонная плита, а в кабине никого не было. «Странно», – подумал про себя Отар, однако маршрута не изменил. Подойдя вплотную к фундаменту, он двинулся к указанной ячейке. Отар неприятно удивился, когда обнаружил, что там ничего нет. Авакидзе снова вытащил телефон и хотел было набрать номер, как вдруг сверху раздался тяжелый свист.

Он поднял голову и замер от страха. Прямо на него летела плита, а лебедка крана разматывалась так быстро, что шансов изменить что-либо уже не было. Отар понял, что это конец – он не мог даже пошевельнуться. «Несчастный случай», – пронеслось у него в голове, и через мгновение плита рухнула на безвольное тело, переломав Отару Авакидзе кости и раздробив череп.

Внезапно в спокойном ночном небе появились какие-то белые точки. Это явно были не звезды – мало того что они не мерцали, так еще и постоянно увеличивались в размерах. Спустя несколько секунд сторонний наблюдатель мог бы сделать вполне резонный вывод – скорее всего, это купола парашютов. Снижаясь, они постоянно смещались в западном направлении, видимо, пытаясь так выстроить свой полет, чтобы кучность приземления была максимальной. Вскоре купола скрылись за горным пиком, что также было вполне логично – демаскировка мобильной группы в самом начале задания – не самый лучший поступок.

Парашютисты пролетели еще метров двести в направлении небольшого заснеженного плато и вскоре посыпались на землю, как спелые финики. Основная часть приземлилась в разбросе не более ста метров, но пару человек все-таки занесло на самый край пологого склона. Одним из них был Батяня. В полете он специально действовал стропами таким образом, чтобы приземлиться немного в стороне от основной группы. Его соображения были логичны и довольно просты. Командиру всегда нужно думать за всех, кто находится в его подчинении. Хотя в его подразделении все до единого были контрактниками, причем трое – боевыми офицерами, страховка в десанте лишней не бывает. Кроме того, майору нужен был более широкий обзор. Отделение в основном приземлилось на западную часть плато, а ведь обзор подножия и прилегающих отрогов открывался только с южной, возвышенной части.

Собрав парашют, Лавров внимательно осмотрелся. Пока все шло по плану – приземление ровно в 10.15, пункт назначения в двух километрах, весь отряд на месте. Он направился к основной группе, стараясь производить как можно меньше шума.

Когда вся группа была пересчитана и выстроена, Батяня указал в направлении горной вершины. И снова – ни единого слова. Отряд молча двинулся вслед за командиром, а тот, в свою очередь, за проводником. Они шли бок о бок, и Батяня, чтобы уточнить некоторые моменты, вполголоса переговаривался с ним:

– Ваше имя?

– Ованес, – откликнулся тот.

– Армянин…

– Да, верно. Ованес Мирзоян. Но я хорошо знаю еще грузинский, мегрельский, абхазский и русский языки. Это не считая иностранных, – без тени всякого хвастовства сообщил проводник.

Лаврова вполне удовлетворил ответ. Адекватный и толковый помощник – дело редкое. Поэтому он задал еще один, последний, вопрос:

– Сколько лет в войсках?

– Выслуга – двадцать лет, – все в той же тихой манере ответил армянин.

Больше майору ничего не надо было знать. Он довольно сносно разбирался в людях – богатый опыт позволял анализировать личность на основании тех признаков, которые обычный человек затруднится даже назвать.