С другой стороны, все это было Йену совершенно безразлично. Проще всего было вернуться с Лормой наверх и – хоть Второе Сочетание Устами (она его заслужила своим Первым), хоть просто – сочетание, хоть и поговорить. В конце концов, за три недели в уезде он еще не поговорил здесь нормально ни с одним человеком. Только служба, только допросы, только глупая болтовня с Тэном о столичном оружии, а с Есмаром – о здешних бабах. В общем, можно спокойно уволочь Лорму обратно. Первая ночь женственности этой девочке запомнится надолго.

Под ногами Йена едва ощутимо вздрогнул пол. Вздрогнул столь слабо, что этого пока не почувствовала бы даже собака. Он, аррум Опоры Вещей, все‑таки почувствовал. Ну и что? Тут, на проклятом Медовом Берегу, трясет каждый день. Два горных кряжа – Большой и Малый Суингоны – и в придачу к ним несколько потухших вулканов вкупе с одним все еще ворчащим. Как это они его здесь называют? Советник так и не удосужился спросить за три недели. В общем, трясет часто, почти каждый день, самую малость. Судя по рассказам – недра могут разгуляться так, что получится то провал, куда без остатка рухнет целый пиннаринский исполин Свода Равновесия, то водопады высотой в пятьдесят локтей. Говорят, там, где Большой Суингон смыкается с Малым…

– Да, идем, – пожал плечами Йен, оборачиваясь к Лорме.

И в этот момент за спиной Йена раздался дикий, нечеловеческий вой Сорго и грохот бьющейся посуды.

– О‑о‑они уже зде‑е‑есь!

«Ну это уже слишком. Определенно, замордую придурка», – подумал Йен, резко поворачиваясь обратно к залу и одновременно с этим извлекая из ножен свой клинок. Он еще не понимал зачем он это делает. Он еще не понимал ничего. Но что‑то уже определенно начало свершаться.

– Это точно, милостивые гиазиры! «Они» – я и Лорма – уже здесь! – рявкнул Йен, стремительными шагами меряя зал.

Лежа навзничь на столе, в конвульсиях содрогался нечленораздельно мычащий Сорго. Все остальные словно пробудились от тяжелого сна. Круст встал в полный рост и тер лицо ладонями, словно собирался стереть с него сонливость вместе с кожей. Соколы с клекотом хлопали крыльями. Пастухи, послушные окрику управителя поместья, схватили за руки и за ноги бьющегося в истерике Сорго.

И только жена управителя поместья вела себя по‑другому. Загадочно улыбаясь краешком рта приближающемуся Йену, она медленно тянула из‑за пояса свой «трехладонный» нож.

Медленно. «Определенно, она обычно достает его почти молниеносно», – подумал Йен, который лишь теперь сообразил, что все происходящее начало совершаться вокруг него с невообразимой тягучей медлительностью. И лишь он, Йен, вроде бы пока не вязнет в воздухе как муха в сиропе.

«Ну все, конец тебе, начальник почты. Потому что сейчас эта девка тебя зарежет. А я?» – промелькнуло в голове Йена, который краем глаза заметил, что его безупречно чистый клинок начал дымчато мутнеть.

Обнаженный «облачный» меч никогда не мутнеет зря. С тех пор как Эгин, аррум Опоры Вещей, для простых смертных – просто Йен окс Тамма, тайный советник уезда Медовый Берег – получил его из рук гнорра, прошло несколько более полугода. За это время Эгин обнажал «облачный» меч трижды. И трижды по его небесной красоты клинку ползли белесые облака. И трижды клинок омывался от облаков кровью. А от крови клинок омывался водой и заговоренным льняным платком – в точности таким, какой полчаса назад отер ноги Лормы от крови иного смысла.

x 4 x

Эгин не понимал, почему вдруг эта женщина с мужским шрамом решила убить Сорго.