— Хотите чего-нибудь выпить? Чего-нибудь из бутылки. Кофе и чаем занимается Роз, да я и не знаю, где она все это держит.

— Выпить не хочу. Я хочу услышать о Бриджит Скотт.

— Господи, этот кошмар случился так давно, такая древняя история. Наверняка в вашем распоряжении богатый набор пристрастных отчетов. — Суон сел и подпер подбородок руками. — Не знаю, что вы хотите от меня услышать. Я приехал в тот отель в обществе мужчины и девушки. Если дадите мне минутку, я постараюсь вспомнить их имена.

— Бернард Френсхем и Аделаида Тернер. — Бедный Френсхем, подумал Уэксфорд. Суон жил в его сновидениях, а для него самого даже не нашлось хоть какого-то места в памяти Суона.

— Зачем спрашивать меня, если вы уже говорили с ними?

— Хочу услышать вашу версию.

— О том, что случилось на том озере? Хорошо. Я позволил ей утонуть, но не знал, что она тонет. — Суон выглядел раздраженным. В неровном и угасающем свете ноябрьского дня ему можно было снова дать девятнадцать, но Уэксфорд не видел и намека на венок из виноградных листьев на его голове. — Она отравляла мне жизнь, — сказал он, все больше мрачнея, — все время крутилась возле меня, пыталась утащить меня плавать или гулять и закатывала сцены, чтобы привлечь мое внимание.

— Какого рода сцены?

— Однажды она каталась на лодке, а я плавал, и она начала кричать, что уронила сумочку за борт и не нырну ли я за ней. Я не стал, а этот — как его там — Френсхем нырнул, и после того, как мы все минут десять занимались этим, она достала ту самую сумочку со дна лодки. Это все было хитростью. Потом она однажды днем вошла ко мне в комнату, когда я хотел поспать, и сказала, что, если я не поговорю с пей, она станет кричать, а когда придут люди, скажет, что я что-то с ней сделал. И это одиннадцатилетний ребеночек!

— Так, значит, когда вы услышали ее крики, вы подумали, что это еще одна уловка с целью привлечь ваше внимание?

— Конечно, я так подумал. В тот раз, когда она угрожала закричать, я сказал: «Ну и кричи». Я не должен попадаться на такие провокации. Тогда в лодке я был уверен, что это спектакль. Я не мог поверить, когда услышал, что она утонула.

— Вы сожалели?

— Я был потрясен, — сказал Суон. — Как бы это ни выглядело, но я не был виноват. Довольно долго после того случая я терпеть не мог, чтобы рядом со мной находились дети подобного возраста. Не знаю, это как-то пришло само собой.

Неужели он не понял, что только что сказал?

— Стелла была как раз в таком возрасте, когда вы впервые увидели ее, мистер Суон, — заметил Уэксфорд.

Однако Суон словно не понял косвенный намек. Он продолжал, еще больше отягощая свое положение:

— Она без конца продолжала делать такие вещи, все время пытаясь привлечь мое внимание. — Раздражение вернулось к нему, сделав его лицо почти некрасивым. — Разве не могла она иметь собаку? Или лошадь? Вечно пыталась впутывать меня. Я иногда думаю… — он устремил на Уэксфорда взгляд, полный страшной неприязни. — Я иногда Думаю, что весь мир пытается поставить преграду между мной и моими желаниями.

— А в чем они заключаются?

— Чтобы меня оставили одного с Розалиндой, — просто сказал Суон. — Я не хочу детей. После всего этого я испытываю отвращение к детям. Я хочу жить за городом с Роз, чтобы мы жили вдвоем, спокойно. Она — единственный человек из тех, кого я когда-либо знал, кому я нужен таким, какой есть. Она не пытается представлять меня каким-то другим, каким я должен стать, не старается изменить меня. Она любит меня, она по-настоящему знает меня, и я для нее — центр вселенной.