Звонит домофон. Смотрю на часы. Ровно девять. Немецкая пунктуальность. Взвинченная, хватаю трубку и перед тем, как успеваю что-то сказать, слышу:

— Сеньорита Флорес, я жду вас. Спускайтесь.

Робко пробормотав: «Иду», вешаю трубку домофона. Затем беру сумочку, целую Курро и говорю ему: «До скорого». Выйдя через две минуты из подъезда, я вижу, что он стоит, опершись на роскошный БМВ гранатового цвета. В темном костюме он выглядит еще шикарней. Увидев меня, Циммерман подходит и целомудренно целует в щеку.

— Вы прекрасно выглядите, — замечает он.

У меня два варианта: улыбнуться и поблагодарить его или промолчать. Выбираю второй. Я так нервничаю и так смущена, что если я что-то скажу, то кто его знает, что у меня слетит с языка.

Он открывает передо мной заднюю дверь машины, и я с удивлением вижу, что у нас есть шофер.

О, какая роскошь!

Я здороваюсь. Он тоже меня приветствует.

— Томас, у нас зарезервирован столик в ресторане «Moroccio», — говорит Циммерман, садясь в машину.

Затем он нажимает на кнопку, и между шофером и нами поднимается затемненное стекло.

Он смотрит на меня, а я не знаю, что сказать. У меня потеют руки, и, кажется, сердце сейчас выскочит из груди.

— Вы в порядке?

— Да.

— Тогда почему вы такая молчаливая?

Гляжу на него и пожимаю плечами, не зная, что ответить.

— У меня никогда не было подобного свидания, сеньор Циммерман, — решаюсь произнести. — Обычно, когда я иду с мужчиной на свидание, я…

Не позволив закончить фразу, он смотрит на меня пронзительными голубыми глазами.

— И со многими мужчинами вы ходите ужинать?

Меня удивляет его вопрос. Неужели этот тип считает себя единственной мужской особью на земле? Я глубоко вдыхаю, чтобы не выйти из себя.

— Всегда, когда мне хочется, — поясняю.

Гордо вздергиваю подбородок и, когда думаю, что не произнесу больше ни слова, выпаливаю:

— Единственное, что мне непонятно — это что я делаю здесь, в вашей машине, и зачем согласилась с вами ужинать.

Он не отвечает. Только смотрит на меня… смотрит… смотрит и доводит меня до истерики своим взглядом.

— Вы скажете что-нибудь или предпочтете смотреть на меня до конца поездки?

— На вас очень приятно смотреть, сеньорита Флорес.

Я ругаюсь и фыркаю. Во что я ввязалась? Но поскольку не могу промолчать, спрашиваю его:

— К чему этот ужин?

— Мне нравится ваша компания.

— А к чему тогда этот вопросик: хожу ли я обедать со многими мужчинами?

— Простое любопытство.

— Любопытство? — повторяю я, почесывая шею. — Может быть, такой мужчина, как вы, ведет монашеский образ жизни?

— Нет, сеньорита.

— Рада слышать, потому что я тоже не веду.

— Не чешите шею, сеньорита Флорес, — шепчет он мне, улыбаясь. — Пятна…

Устав от формализма, а еще больше от сказанного, я восстаю. К черту все!

— Пожалуйста… Называйте меня Джудит или Джуд. Оставим формальности для офиса. Конечно, вы мой начальник, и я обязана проявлять к вам уважение, но мне неловко ужинать с тем, кто постоянно называет меня по фамилии.

Он соглашается. Кажется, ему понравились мои слова. С его губ слетает улыбка, и он придвигается ко мне.

— Мне очень нравится, когда вы называете меня Эриком, — шепчет он. — Мне неловко и очень неприятно ужинать с женщиной, которая обращается ко мне по фамилии.