| .. Нужен был хороший брак и у меня не было выбора. Отец меня предупредил, с братом прикинули с кем выгоднее и оформили брак, — вздохнул отец.— А как мама тебя встретила?— Чаем облила чертовка, а когда мы уже уходили, «нечаянно» коленом в пах двинула, — произнёс Магомед и улыбнулся. — Ох и строптивая была... жуть. Запретила мне порог её дома переступать.— У неё кто-то уже был? В смысле она кого-то любила?— Нет. Кто бы к этой бестии подошел? Зухра была кремень и любого в бараний рог гнула, — Магомед улыбнулся и пустился в воспоминания. — Слушай, я помню, когда у меня друзья узнали, там столько говорили! Говорили, что один к ней прижимался, так она ему голову подносом для чая разбила. Трех женихов с порога развернула, а с Дадашевым вообще ужас что было! У нее на пороге весь род Дадашевых стоит, а она им «Со слабаком жить не буду!» и дверью перед носом хлопнула.— Дадашев обиделся?— Обиделся, конечно, но Зухра у Джамбеков жила. Джамбеки у двора. Они малый, но сильный род. Да и мать твоя красавица была такая, что когда она на озеро купаться шла, по горам волки выли. А тут я.— И что ты сделал?— Как что? Все знают: Мусаевы — камень! — хмыкнул отец. — Я у нее под дверью два дня ждал. Упёрся , как скала, и стоял! Её ждал.— Ага, помню. Два дня без еды и воды, — улыбнулся Борис.— Ну, как без еды и воды, — кашлянул Магомед. — У меня курута было три кругляша в кармане. И бурдюк с айраном за пазухой. Но там чуть-чуть было... ревом гор клянусь... И ты матери это не говори. Незачем ей знать.Улыбка на лице Бориса усилилась, а Магомед отхлебнул чаю и продолжил:— Но это мы с матерью, понимаешь? У нас времена другие были. Роду плохо было. Сейчас род наш богат. Сейчас сила есть. А тут... — Магомед набрал полную грудь, взглянул на улыбающегося сына и выдохнул. — Слушай, Москва далеко, а мы тут. Плевал бы я на слухи, но тебе потом ко двору идти. Ибрагим — умный. Ибрагим с силой земли. Он наше дело продолжит. Да и... незачем ему у императорского дворца сидеть. Ему наше дело продолжать надо. А ты же не всё время служить будешь? Аномалии, они сегодня есть, завтра нет...— Ты хочешь, чтобы я представлял наш род при дворе? — спросил прямо Борис.— Да, сын. Хочу. Иначе просто некому. Мы тебя для этого готовили, — вздохнул он.— А жену? Тоже готовили?— С женой накладка вышла, — вздохнул отец. — С Воронцовыми была договоренность. Все вроде порешали, обо всем договорились, но...— Что?— Слушай, я, конечно, отец и глава рода, но... Ты посмотри как-нибудь на дочь их. Род, конечно, родом, но тебе с ней потом всю жизнь жить, — отец вздохнул. — Для рода — да. Полезно будет. Не так, чтобы очень надо, но... Смотри сам. Скажешь — да, оформим помолвку. Скажешь нет... пойму, а матери сам объясню.Боря кивнул.— А на счет этой Екатерины Сельвиной... — отец снова пригубил чаю. — Я тебя предупредил. Слухи при дворе уже ходят. Тебе не раз ими в лицо ткнут. Она не твоя невеста, чтобы такое себе позволять.— Пока не моя, — кивнул Боря.Отец замер с чашкой чая и покосился на сына.— Боря, зачем так шутишь? Я хоть и здоров, как бык, но...— Я серьёзно, пап, — кивнул младший сын.Магомед спокойно пригубил чай и поставил чашку на стол.— Боря, семья у неё... Не из лучших. Гнилая семья, — начал рассказывать отец. — Мы хоть войной не занимаемся, но у нас умных и хитрых тоже хватает. Родня у них только в Лондоне. Местных никого нет. А сами они ушлые. То там урвут, то тут откусят. На деньги падкие. А как дочь их рядом с вами виться начала...— Они думают, что мы с ней спим, — кивнул Боря. — Я знаю. Она рассказывала.Отец вздохнул и посмотрел на сына.— Сердцу не прикажешь, Боря. Понимаю, но ты тоже меня пойми. Это её мать и её отец. От них не откажешься.— А еще рядом Гарри, — спокойно ответил Боря, пригубив чаю. |
