Ян усмехнулся. Ишь, какая рачительная ему досталась подружка! С одной стороны, это даже приятно, когда с самого начала нет никаких недомолвок, а с другой — в таком важном вопросе хотелось бы иметь право голоса…

Мадам Роза проводила их на третий этаж, гостеприимно распахнула одну из четырех имеющихся в коридоре дверей, опять подмигнула Тине и ретировалась.

Их номер оказался мансардой. Комнатка была небольшой, но уютной. Легкая мебель в стиле «Прованс», оливковые стены, веселые шторки на окне, выход на балкон. За одной из выкрашенных в тон стен дверей скрывался туалет, за второй — на удивление просторная, едва ли не в полкомнаты ванная. Ян восхищенно присвистнул, рассматривая монументальную чугунную ванну на львиных лапах. Ванна стояла посреди комнаты и в сочетании с распахнутым настежь окном являла собой апофеоз сибаритства.

— Это номер для новобрачных, — сообщила Тина. — В других номерах такой роскоши нет. И кстати, вид из окна тут просто замечательный.

— Я еще не успел рассмотреть вид из окна, — сказал он потрясенно, — но ванну я уже оценил.

— Номер в мансарде, конечно, не слишком комфортабельный, — Тина словно не услышала его комментария, — но он значительно дешевле. И потом, это же почти Монмартр, так что жизнь в мансарде мне кажется очень символичной. А тебе?

— И мне. — Вообще-то Ян еще не успел определиться, но мансарда и отель нравились ему однозначно. Единственное, что несколько разочаровало, — это кровати. Когда Тина сказала, что они будут жить в одной комнате, да еще и в номере для новобрачных, Ян тут же нафантазировал себе большую двуспальную кровать, такую же монументальную, как ванна. А кроватей оказалось две, и стояли они у противоположных стен. Вот тебе и номер для новобрачных!

— Пойдем на балкон! — Тина потянула его к балконной двери. Ян не стал сопротивляться.

Балкон был крошечным, одновременно разместиться на нем могло не более двух человек, зато вид с него открывался на самом деле удивительный: покатые крыши пряничных домиков, узкая улочка, кафешка напротив, изумрудные кроны старых деревьев.

— Ну как, нравится? — Тина не желала оставлять его в покое. Тина хотела, чтобы он непременно одобрил ее выбор.

— Да, здесь очень мило.

Ян вернулся в номер, плюхнулся на одну из кроватей, закрыл глаза, прислушался к себе. На душе лежал тяжеленный камень, а в черепной коробке ворочалась и тихо порыкивала боль. Что-то пока у него не слишком хорошо получается радоваться жизни. Мешает то боль, то камень. Надо с этим что-то делать, надо как-то настраиваться на позитивную волну. Для начала стоит выпить лекарство: избавить от боли оно скорее всего не сможет, но, возможно, поможет удержать цепного пса, его боль, на месте. А это уже полдела, потому что, когда мигрень разойдется не на шутку, французское небо покажется с овчинку.

Рядом присела Тина, посмотрела внимательно и настороженно одновременно, спросила:

— Что-то не так?

— Все в порядке. — Ян потрогал смолисто-черную прядь ее волос. — Не о чем переживать, Пташка.

— Номер стоит шестьдесят евро в сутки, но если тебе кажется, что это слишком дорого, то я могу…

— Не надо, — он нетерпеливо махнул рукой. — Меня все устраивает, не думай о деньгах.

— Если бы это были мои деньги, я бы о них не думала, — хмыкнула она.

— И о моих не думай. Не беспокойся, когда мой золотой запас иссякнет, я тебе сообщу.

— Сообщи чуть раньше, чем он иссякнет.

— Зачем?

— Ну, — она хитро улыбнулась, — нам же понадобятся деньги, чтобы вернуться.