– Не ерничай! По-моему, очень хороший и нужный проект! – Даша укоризненно хмурится. – Как, кстати, первый день?

– Могла бы приехать, ты же у нас координатор!

– Я посмотрю сегодня в монтажной. Это правда, что вы снимаете в 645-й школе?

– Истина, а что?

– Хм... Удивительно! – Даша пригладила волосы. – У меня там, оказывается, работает знакомая... старая.

– Ее не Наташа случайно зовут? Историчка?

– Ой, как у нас загорелись глазки! – У Даши вдруг четко обозначились скулы. – Успел познакомиться? Ты не по ее части, Миркин, расслабься! Ее интересуют художники, неизвестные фотографы и сумасшедшие музыканты. Дорохова у нас девушка интеллектуальная.

– «Это же наш профиль!»

– Не твое поле, дорогой!

– I’m all over, baby, – напоминаю я, разозленный тем, что эта ростовская Опра Уинфри позволяет себе судить об уровне моего интеллекта.

– Вряд ли тебе это понравится, – раздраженно резюмирует она.

– Смотря как себя... Кстати, а что у нас с билетами? – Я стремительно перевожу разговор, но, кажется, Семисветова в самом деле обиделась.

– Спроси у своей ассистентки! – Даша достает сигарету.

– Ты не оставляешь мне шанса понравиться, дорогуша. Может, мне приятнее узнать от тебя. Кофе? – Я даю ей прикурить.

– Ты отвратительный похотливый нарцисс! – замечает она, глубоко затягиваясь.

– В качестве закадрового текста прошу заметить, что у героя нашей программы уже месяц не было секса. – Я беру салфетку, начинаю промокать глаза и всхлипывать.

– Идиот! – прыскает Даша.

– Но очень обаятельный, – отмечаю я из-под салфетки. – Так что с билетами?

– Мы летим завтра в обед, время вылета обратно можно поменять на утренние часы, если кто-то хочет попробовать себя в роли школьника.

– Я уже сам преподаю, видишь, даже значок об ученой степени есть! – Я тычу пальцем себе в футболку, на которой нашит круглый логотип Frankie Morello.

– Давно хотела тебя спросить. – Семисветова переводит взгляд с логотипа на мое запястье. – Ты эти триста восемьдесят кожаных браслетов с руки когданибудь снимаешь? Ты что, хиппи?

– А почему ты носишь часы на правой руке? Ты что, Путин? – парирую я.

– Не знаю! – Даша задумчиво поправляет на руке часы и выдает: – Кстати, что ты имел в виду, когда сказал: «в тот день, когда на тебя перестанут пялиться»?

– В какой день?

– Перестань придуриваться, как только мы сели, ты сказал...

– Ах да! Я имел в виду тот день, когда ты перестанешь быть звездой.

– Я даже думать об этом не хочу! – тихо, но достаточно внятно отвечает она. – А ты? Ты думал об этом дне?

«Я думаю о том, что я убил бы того, кто пишет диалоги для нашего с тобой шоу».

Повисает пауза, словно за нашими спинами начинают убирать свет и камеры. Гаснут «суфлеры». За столами тем временем меняется третья смена посетителей. «Video killed the radio star», – играет из колонок.

– Не знаешь, что сказать, Андрюша? Ты думаешь об этом дне?

– Я в этот день родился, – почему-то вырывается у меня. – Слушай, время пятнадцать минут шестого, мне еще к своим нужно забежать. Я прошу счет? – последнее звучит скорее утвердительно.

Я расплачиваюсь, мы выкуриваем еще по сигарете и намеренно затянуто, так, чтобы как можно больше зрителей смогли насладиться финалом, расцеловываемся.