Во время этого безумного броска через Охотское море Кабрильо пустил осторожность по ветру в самом буквальном смысле, пытаясь обогнать стремительно движущийся шторм. Призом в этой гонке будет то, что он первым доберется до берега, где по данным транспондера находится Эдди Сэн. Шторм продвигался на север со скоростью восьми узлов, так что «Орегон» и его команда терпели его непрерывную пытку уже двое суток. Хуан и думать не желал, каким перегрузкам подвергаются двигатели, вежливо объяснив Максу Хэнли, куда тот может засунуть свое недовольство.

Волей-неволей пришлось прекратить все рутинные работы по обслуживанию, а поскольку готовить при такой качке было немыслимо, команде приходилось ограничиваться ИРП Армии США — индивидуальными рационами питания, сухими пайками, любовно прозванными собачьими консервами, и кофе.

Но фортуна покровительствует дерзким. Последние метеосводки показывали, что они подбираются к переднему фронту шторма, и барометр уже начал подниматься. Даже ледяной дождь уже не казался дубленой коже Кабрильо секущим, как иглы, а волны, пока что вздымающиеся до небес, шли все реже.

Посмотрев положение корабля по GPS, Хуан проделал кое-какие мысленные подсчеты. До Эдди осталось шестьдесят миль, и как только удастся вырваться из полосы шторма, скорость можно будет увеличить, пожалуй, до сорока узлов. Значит, «Орегон» будет у берега через полтора часа, а шторм обрушится на него менее шести часов спустя. Если он прав, и для добычи золота действительно используют тысячи китайских работников, временное окно для их спасения чересчур узко. На борт «Орегона» можно набить сотни две-три, если выбросить подлодки и вертолет «Робинсон» — тысячу, но в такой бешеный шторм, да еще учитывая надвигающееся извержение и наверняка подорванное здоровье этих людей, число жертв будет чудовищное.

Он работал с типами из ЦРУ — по большей части из генералитета, — способными оценивать подобные людские потери с бухгалтерским безразличием, но сам так и не сумел стать достаточно толстокожим для этого. Правду говоря, он попросту не мог позволить себе настолько утратить человечность, пусть даже за это придется расплачиваться кошмарами и угрызениями совести.

— Председатель, у меня контакт, — доложила Линда Росс, не отрываясь от экрана радара.

— Что там у тебя?

Она оглянулась на него. В свете боевых огней ее миниатюрное личико выглядело еще моложе.

— Шторм вытворяет с отраженным сигналом черт те что, но, по-моему, это сухой док — близнец «Мауса». У меня две отметки в сорока милях, близко друг к другу. Одна гораздо больше другой, так что я думаю, что это «Сури» и буксир.

— Курс и скорость?

— Направляются строго на юг от места, где сработал транспондер Эдди, делая не более шести узлов. Пройдут как минимум в десяти милях по штирборту, если мы не поменяем курс, чтобы пойти на перехват.

— Есть перемены с сигналом Эдди? — окликнул Хуан Хали Касима, сидевшим на посту связи.

— Последняя отметка была восемь часов назад. Он не перемещался.

И снова Хуан пустился в подсчеты. Учитывая скорость «Сури» и покрытое расстояние, возможно, Эдди на борту, но нутро подсказывало Кабрильо, что член его команды и друг по-прежнему на берегу.

— «Сури» по боку.

— Как, председатель?

— Вы слышали. Игнорируем его. — Хуан знал, что может ограничиться этим, и его приказам будут следовать безоговорочно, но чувствовал, что обязан предоставить им объяснения. Со времени беседы с Тори перед тем, как войти в шторм, он не произнес ни одной фразы длиннее пяти слов.