– Нашелся один, – пробормотал его величество тяжело. – Нашелся один умник. Лена. Как, как Розенфорд не раскопал?

Королева Магдалена выразительно глянула на него, и король вздохнул, потряс головой.

– Ну конечно. И тут внушение. Почему, почему ты не рассказала мне? Я бы решил эту проблему. Ради страны решил бы.

– А как? – спросила она жестко. – Так же, как и я, да, Лици?

Он коротко взглянул на нее и покачал головой.

– Моей сестре было всего тридцать, Лена. Мой племянник только начал осмысленно говорить. Я бы все простил тебе, но их не могу. Мы бы нашли выход. В конце концов, смирились бы со сменой линии. Объяснили бы волей Белого Инлия. Но убивать… убивать родных, Магдалена? Я не святой, повторю, и за моими плечами немало осужденных и ликвидированных, и мне трудно тебя судить… но Анна… и Лордейл…

– Что теперь со мной будет? – спросила она едва слышно.

– Что? – повторил его величество с горькой усмешкой. – Ничего, Лена. Я слишком дорожу отношениями с Гюнтером, и слишком свежа еще память о стычках на границе. Я заплатил за брак с тобой и стабильность между нашими странами огромную цену. Поэтому, несмотря на то что я не могу тебя больше видеть, мы будем жить как жили, Лена. Исполнять свои роли. За тобой будут следить, тебя ограничат в контактах, но ты останешься моей королевой. Политика, – он потер глаз, – чертова политика всегда пожирала меня с головой. И дети… я все еще считаю их своими детьми. Ты не думала, что все сотворенное тобой – зря? Что мы сами стали проклятьем семьи? Линия все равно сменится, Магдалена. Ни у Леннарда, ни у Лоуренса нет детей. Хотя и они здоровы, и их супруги тоже – и я точно знаю, что старший регулярно и часто навещает жену все эти пятнадцать лет… хотя бы они счастливы… И младший тоже старается, хоть и не с тем рвением, – но нет. Тогда зачем все это, Лена?

– Я не могла допустить, чтобы они отвечали за мои грехи, Луциус.

– Да, – он снова потер глаз – тот начал слезиться. – Да. Наши дети отвечают за наши грехи. Все так, Лена.

Он встал – королева осталась стоять перед ним на коленях.

– Жду тебя на обеде, – проговорил его величество и удалился, не оглянувшись.

Королева Магдалена постояла, опустив голову на кровать, еще хранившую тепло мужа. То ли молясь, то ли прощаясь.

Встала, открыла ящик стола, нашла аптечку. И приняла медленно убивающий яд – давно, очень давно он хранился у нее, еще с первого года их супружества с Луциусом. Когда она хотела убить ту, которая отняла у нее счастье.

Яд действовал безболезненно и останавливал сердце. Королева посетила обед – два чужих человека, сидящих напротив в давящем зале и напоказ, для слуг, обсуждающих ее сегодняшнюю поездку. Позвонила брату, послушно смеялась над его вечными шутками и клялась поскорее приехать навестить племянников. Позвонила детям и долго общалась с одним и другим, вспоминая, какими маленькими они были, когда появились на свет: Лени шел очень трудно, орал на весь дворец и замолчал, только когда она дала ему грудь, а Лори сопел тихо и смотрел на нее чернющими глазами – и улыбался нежной и бессмысленной младенческой улыбкой. Каждого она кормила почти до трех лет – не могла отказаться от зависимости, от того самого ощущения медитативной близости и счастья, известного каждой кормящей матери.