Нина накрывала на стол, я вызвалась помочь, она обрадовалась. Лешка гудел рядом, развлекая нас городскими сплетнями.

Она была небольшая, быстрая, с темными длинными волосами и карими глазами, и красавицей не назовешь, но было в ней что-то до того искреннее, до того доброжелательное, что… красавица! Конечно, красавица, решила я.

Я вздрогнула, когда раздался дверной звонок.

– Павлик! – Нина побежала открывать.

Он стремительно вошел в комнату – большой, краснолицый, с крупной бритой головой, засверкавшей в свете люстры, – и комната сразу ужалась в размерах. Обнялся с Лешей, пробасил:

– Лешка, привет, дружбан! – Приобнял меня: – Екатерина! Рад! Как же, как же, читали, в курсе. Теперь, как только нужна охрана, – сразу к вам!

Я рассматривала его во все глаза – в нем всего было щедро: рост, стать, голос, мощная грудная клетка, большие руки и ноги. Богатырь!

Снова звонок – и новый гость.

– Знакомься, малышаня, Евгений Немировский!

Видимо, тот самый Женька – интеллектуальный центр компании, яйцеголовый, что пишет книжки. Один. А где же Марта? Лешка тут спросил:

– А где Марточка, моя любимица?

Евгений пробормотал, что Марта не совсем здорова, но получилось у него неубедительно. Поссорились, решила я. Был он тонкий, длинный, с приятными, несколько мелковатыми чертами лица. Что-то мучило его, он был хмур и неразговорчив. Я поминутно ловила на себе его внимательный взгляд. Встречаясь со мной глазами, он тут же принимался рассматривать то картины на стене, то люстру.

Потом пришла Лола, переводчица, читающая классику в оригинале. Знаю я эту породу – прокуренная, тощая, с хриплым голосом, с десятком звякающих браслетов. Сильно намазанная. Громогласная, самоуверенная и злая. Стриженная под беби. В клетчатой юбке до пола и длинном черном свитере. От нее несло табаком и мрачным парфюмом. Она энергично тряхнула мою руку своей костлявой и холодной рукой – звякнули браслеты:

– Рада, весьма! Лешка Глюк все уши нам прожужжал! И яхта, и танцует, и стреляет из пистолета! – Тон у нее был насмешливый, она рассматривала меня в упор. Я поежилась.

Она подошла к Евгению, сидевшему на диване, упала рядом. Спросила:

– А где Марточка? Как же ты без Марточки? Она жива?

Евгений болезненно поморщился и сказал, что Марта нездорова. Я видела, как Лола смотрела на него с непонятным выражением, раздувая ноздри… что-то происходило между этими двумя… Она сидела, касаясь плечом его плеча, и он отодвинулся.

Потом пришла Юнона – высокая, самоуверенная, красивая. Дорого одетая. Она вежливо и безразлично сказала, что рада знакомству со мной, скользнула взглядом по паре на диване и уселась в кресло. Моя персона не вызвала ее интереса, статьи Лешкиной она не читала.

– Господа, прошу к столу! – зычно объявил появившийся из кухни Павлик. – Остался последний гость, но семеро одного не ждут. Опоздавшим накроем на кухне. Прошу!

Лешка настырно ухаживал за мной и за Лолой, подкладывал, наливал и трещал без умолку.