Магические путы врезались мне в кожу. Горький привкус покрывал мой язык. Кажется, что в какой-то момент во время моего пребывания здесь, я выблевала тост. «Мерзость».

Я тут одна?

— Есть тут кто?

Звук капающей воды приветствовал меня.

Я попала сюда, воняя нечистотами, а теперь от меня пахло мочой. Возможно, моей собственной. Надеюсь, моей собственной.

Не это я представляла себе, когда Анку предложил присоединиться к нему в его миссии. С другой стороны, я не просто так не доверяла мужчинам. Особенно красивым.

— Эй? — я попробовала ещё раз.

— О, ты уже проснулась, ха? Ты храпела несколько часов подряд. Не давала мне спать, — завопила женщина с американским акцентом. — Я тебя не вижу, милая. За что тебя сюда бросили?

Я облизнула губы, затем сглотнула. Боги, мне нужна вода.

— Да ничего особенного. Ну, кроме того, что я их пристрелила.

— О да, этого достаточно. Что ты за существо такое? Демон какой-то?

— Я фейри.

— Я тоже! Ты на самом деле не пахнешь фейри, ты пахнешь как… о, знаешь как? Это похоже на то, когда ты слишком надолго оставила цветы в вазе, и они заплесневели, а потом тебе, наконец, приходится выбросить их, и тебе хочется просто блевать от вони. Однажды меня стошнило в раковину. Вот как ты пахнешь.

— Спасибо.

— Ты американка.

— Нет. Не совсем. Ну, то есть, я прожила там очень долго.

— На юге, — добавила она.

— Теннесси. Ладно, ты можешь сказать мне, что происходит? Мы случайно не в Америке?

— Мы в темнице. Погоди, я не сказала тебе, как меня зовут. Меня зовут Дебби. Дебби из темницы, ха-ха-ха! Боги, знаешь, я тебе кое-что скажу, я заставляла себя смеяться все эти годы. Только я и крысы. Хорошо проводим время.

Я попыталась отодвинуть лицо от того места на полу, где меня вырвало.

— Как давно ты здесь?

— Даже не знаю. Может, пару лет. Может, сорок, — она закашлялась. — Плюс-минус. Трудно следить за временем в тёмной дыре собственной грязи, понимаешь, о чём я? И, честно говоря, я действительно понятия не имею, где мы находимся. Однако темница кажется довольно старой для Америки. Может быть, Китай.

— Анку когда-нибудь спускается сюда?

— Кто-кто? Я даже не знаю, о чём ты говоришь.

— Большой мужик с короной. Он сюда спускается?

— О, я бы запомнила, если бы такое случилось. Мне становится очень одиноко здесь. Он большой мужик, говоришь? Типа, мы говорим о мышцах или о чём-то ещё? У него что, мясистые руки? Мне нравятся мясистые руки. Крепко держат тебя за бёдра.

— Проехали.

Что-то капало мне на лоб, и я медленно попятилась назад, подальше от ворот. Моя спина коснулась грубой, скользкой стены.

Я убедилась, что Анку достаточно чётко дал клятву по поводу Джины, но была менее внимательна к другой клятве. Я потребовала безопасности после того, как помогу ему найти то, что он искал, но я ничего не сказала об условиях жизни до этого.

— За что тебя посадили? — спросила я.

— Ну, знаешь, это самое смешное. Я была в баре, короче, типа реально настоящий бар в Бостоне с кучей стариков, и эта женщина пролила своё пиво прямо мне на рубашку. И это была моя любимая рубашка, типа на ней был зелёный трилистник, и на ней было написано: «Сегодня ирландец, завтра похмелье». И я просто подумала, что это просто умора. Знаешь, я люблю выпить, а мы, фейри, все родом из Ирландии, верно?

— Мы родом с Британских островов, — поправила я её.