Проезжая мимо в служебном кебе, я глянул на них сквозь линзы и равнодушно отвернулся: ни одного человека, кому была суждена смерть от естественных причин, здесь не осталось. Только зарезанные, задушенные, утопленные, с раздробленными черепами и с обожженной кожей… а то и вовсе без оной. Унылое зрелище. Такое же унылое, как весь этот гнилой райончик, куда раньше я заглядывал лишь мельком, да и то исключительно с темной стороны. А вот сейчас увидел его вживую и подумал, что особой разницы, пожалуй, не вижу – тот же мертвый город, что и во Тьме. Только местных жителей побольше.

Место преступления располагалось неподалеку от городской стены – заваленный всевозможным хламом двор, где единственным строением оказался старый, давно заброшенный сарай, окруженный хлипким дощатым забором. Кое-где в нем отсутствовали доски. Остальные были исписаны похабными картинками и надписями. А на земле под забором громоздились такие горы застарелого мусора, что при желании по ним можно было перебраться во двор, словно по лестнице – настолько они были высоки.

– Приехали, – буркнул сидящий рядом Йен, сверившись с запиской Корна. – Улица Прибрежная, участок номер двадцать четыре. Вон, и наши уже пасутся.

Я выбрался из кеба и, наклонив шляпу, чтобы дождь поменьше капал на лицо, глянул на стоявшие на другой стороне улицы три служебных кеба.

Видимо, не только нас Корн прислал сюда поработать. Рядом еще и парни из городской стражи болтаются, типа оцепление изображают, хотя в действительности отгонять от забора было некого. Зевак поблизости не наблюдалось. Большинство лачуг по соседству выглядели нежилыми. А улица до самого конца была пустынной, словно местные жители при виде городской стражи затаились в своих норах, как крысы.

– Смотри-ка, и Корн здесь, – удивился Йен, углядев сквозь дыру в заборе рослый силуэт шефа во дворе. – Пошли, поздороваемся.

Я молча двинулся к калитке. Вернее, когда-то давно там была калитка, но теперь виднелась лишь большая дыра в заборе да проржавевшие петли, держащиеся на одном гвозде. Под ногами хлюпала и чавкала грязь. Плащ тут же намок. И я поневоле вспомнил отвратительную погоду в Верле, которая целых три с половиной года портила мне настроение.

Корна мы застали возле той самой замызганной сараюшки. Он почему-то стоял у самого входа, не делая попыток зайти, и выглядел глубоко задумчивым. С его непокрытой головы то и дело скатывались вниз крупные капли, портя служебный камзол и вымачивая тонкую сорочку. А рядом добросовестно мок, кутаясь в видавший виды плащ, Хьюго Рош, которому что-то тихо говорил одетый в черную кожу Грэг Эрроуз. Причем из всех присутствующих только Эрроузу, судя по невозмутимой физиономии, мерзкая погода не доставляла особых хлопот.

– Норриди, Рэйш… – приветственно кивнул шеф, когда мы приблизились. – Молодцы, что так быстро. Рош, введи их в курс дела.

Некрос зыркнул в нашу сторону из-под густых бровей, а Эрроуз удостоил небрежным кивком.

– Вчера я попросил коллег из городской стражи напрячь своих информаторов в плане домов, подозрительных на несанкционированное использование любых видов магии. Связь, разумеется, искали с пропажами магов, особенно светлых, а также с убийствами и исчезновениями простых людей. Около свечи назад в Управление городской стражи поступила информация о пустыре на Прибрежной улице. Якобы несколько лет тому здесь посреди ночи загорались подозрительные огни. Народ тут не особенно суеверный, так что двое забулдыг однажды решили сунуться на пустырь в надежде, что удастся поживиться. Больше их никто не видел. Огни тоже пропали. Несколько раз местные после этого пытались сюда забраться – кто в мусоре порыться, кто переночевать под крышей… калитки же нет.