Не думая о датчиках движения, я встаю и бегу к двери хижины.

Не успеваю сделать и пару шагов, как свет снова вспыхивает, но я не колеблюсь. Слышу, как Сэм бежит следом. Он не окликнул меня, и я немного удивлена тем, что Сэм последовал за мною. Я знаю, что он будет зол. Мы пересекаем открытое пространство и прижимаемся к стене по обе стороны от входной двери. Проходит, кажется, целая вечность, прежде чем свет выключается снова. Я моргаю, чтобы избавиться от кругов в глазах.

– Какого черта мы делаем? – шипит Сэм.

– Идем в дом!

– Гвен, нет!

– Да!

Нет времени для долгих споров, и он это знает. Бросает на меня взгляд, полный ярости и раздражения, однако все равно становится вполоборота, потверже расставляет ноги и впечатывает ботинок в дверь под самым замком. Дверь сотрясается, но не открывается. Сэм пробует снова. И снова.

Ничего. Эта дверь предназначена для того, чтобы выдержать худшее, чем удар ногой. Дверь – да, но не окна.

Обхожу хижину сбоку. Окно заперто, но раз уж мы за это взялись, я не намерена колебаться. Стекло оказывается вполне бьющимся, пусть даже толстым и двухслойным, и я, проделав достаточно большую дыру, протягиваю руку внутрь, нащупываю шпингалет и открываю окно, чтобы забраться внутрь.

Достаю пистолет, до этого мгновения лежавший в кобуре. Сэм уже держит оружие наготове, когда проскальзывает следом за мной и, перекатившись, встает на ноги.

Ни звука. Ни огонька. Я замечаю абажур и яростно нашариваю выключатель. Когда свет зажигается, мы видим пару обитых плюшем кресел, вязаный коврик, столик, на котором стоит лампа, книжные полки, на которых царит полный беспорядок, кухню с крошечной плитой и холодильником, выглядящим так, словно его сделали в пятидесятых годах.

Ни души.

Сэм не останавливается. Справа от нас дверь, он открывает ее и держит помещение под прицелом, пока я включаю верхний свет.

Двуспальная кровать, аккуратно застеленная темно-зеленым одеялом. За маленькой перегородкой – душевая и туалет.

Здесь тоже никого нет.

Сэм ныряет в крошечный санузел, затем выходит наружу.

– В душевой кабине все еще мокро. Но сегодня сырая погода, так что он мог уйти еще утром. – Смотрит на меня. – Тебе повезло. Гвен. Он мог быть и дома.

– Да ладно, он поставил всё на таймеры, а значит, его нет здесь. – Я фыркаю. – Если мы будем осторожничать, то ничего не добьемся, Сэм. И это не поможет мне защитить моих детей.

Сэм качает головой, однако не может винить меня за эти эмоции… он тоже любит моих детей, я это знаю. Наша дружба по всем стандартам может считаться странной, она не должна существовать, и иногда мне кажется, что я качусь на коньках по тонкому льду над жуткой темной пропастью. Но Сэм хочет того же, чего и я. И это никогда не изменится.

Стоя здесь, в этой хижине, я снова ощущаю ауру тьмы. Этот человек ведет тайную жизнь. Я не знаю, какими извращениями он занимается, но знаю, что это нечто ужасное.

Тяжело видеть это самое обычное место, такое спокойное и аккуратное, и знать, что его хозяин занимается тем, что разрушает жизни других людей. Я зла. Вероятно, слишком зла. Мне хочется крушить все вокруг. И что останавливает меня? По правде говоря, мы уже совершили преступление, просто проникнув внутрь. Взлом и незаконное проникновение. Вандализм кажется мне вполне уместным дополнением.

– Осмотримся, – говорю я Сэму. – Должно быть что-то, что мы сможем забрать с собой. Что-то, что подскажет нам, чем он занимается. А если нам повезет, мы сможем отыскать его переписку с Мэлвином.

Сэм кивает, но многозначительно указывает на свои часы; если здесь есть какая-нибудь сигнализация, мы уже вляпались в неприятности.