|
Наконец спрашивающие как будто бы удовлетворились. - А теперь, - Тёрн указал на неподвижную Стайни, - нам будет разрешён свободный проход? - Будет, будет, конечно же, будет, - проворчал старик Призывающий, проделывая руками какие-то пассы. С концов редких волосков на его коже срывались голубые искорки. - Мы вам разрешим проход. В обитель вечного покоя. И истинную смерть, откуда эту Гончую не вернут даже маги проклятого Некрополиса! Тёрн только горько усмехнулся. Похоже, прозвучавшие слова откровением для него не стали. - Неужто доблестные таэнги отринут слово? И зачем тогда было тащить нас сюда, если вы твердо решили прикончить её - а вместе с Гончей небось и меня? - Не прикончить, глупый дхусс, - рассмеялся старик. - вы станете частью наших оберегов, наших сторожевых чар и заклинаний. Мёртвые, вы станете стеречь границу нашего племени, предупреждать о появлении врагов. Ты, неразумный, конечно же, не заметил в листве черепов прибитых к стволам? Это наши стражи. Неутомимые, неусыпные, неумолимые! Ничто не ускользнёт от их взора! Ничто! И вы тоже не ускользнули! Чем мы хуже наших соседей, поймавших ту дикую… - он поморщился, махнул рукой и вновь захохотал во всю глотку (весьма и весьма звучно для такого небольшого существа). Таэнг и в самом деле надрывался от смеха, хватался за бока, утирал катящиеся по морщинистым щекам слёзы, веселясь от души. Как говорится, обманули дурака. Он тут слова всякие произносил, что-то про честь говорил - кому какое дело! Благо племени - превыше всего. Обмануть чужака - добро, обмануть и отнять жизнь - геройство. Тёрн не сдвинулся с места, просто перекинул из руки в руку посох и спокойно осведомился у старика: - И как же именно ты намерен это сделать, достопочтенный? - Мы не оскверним нашего честного оружия отравной кровью мерзкой Гончей! - напыжившись, провозгласил Призывающий. - Мы раскроем Границу, и покорные слову нашему слуги явятся сюда из мрачной бездны, где пребывают они в ожидании нашего зова! Толпа вокруг завыла и заревела в предвкушении. Высокие тонкие голоса, такими бы исполнять хвалебные гимны, беснование кровожадных карликов от этого становилось только омерзительнее. Тёрн не пошевелился. Стоял, опустив голову, словно ожидая прочесть у себя под ногами начертанные на плотно утоптанной земле загадочные письмена. Вождь и Провидящая отступили в стороны, давая место Призывающему. Старик резко хлопнул в ладоши, закружился, быстро притопывая и высоко вскидывая острые коленки. Остальные таэнги принялись отбивать ритм кто на чём горазд, но получилось всё на удивление слаженно. Десятки голосов затянули песню, дикую, протяжную, нечеловеческую. Мелодия сплеталась с выкриками Призывающего, уже успевшего ввести себя в состояние близкое к помешательству. Тёрн не вмешивался, он просто наблюдал - даже с неким отстранённым интересом. Призывающий же метался вокруг столба с черепами, голос его то резал нестерпимым визгом, то падал до рокочущего баса, от которого, казалось, вот-вот рухнет сам тотемный столб. И - роскошное высокое небо над деревней стало быстро заволакивать невесть откуда взявшимися тучами, клубящиеся тёмные потоки рванулись наискось через синеву, точно несущиеся к цели копья. Таэнги вопили и верещали с удесятерённым восторгом. Тёрн ни с того ни с сего присоединился к ним. Никто не мог понять, что именно выкрикивает странный дхусс, - этого певучего и мелодичного языка здесь не слыхали уже много-много столетий. Защитник Гончей не пытался броситься на Призывающего, вообще ни на кого не кидался - он просто стоял, и слова, срывавшиеся с его губ, на первый взгляд ничего не меняли и ничему не могли помешать. |
