|
Оборудование надо было снять с фундаментов, погрузить в вагоны, а делалось это, когда фашисты приблизились к городу и артиллерия врага пыталась прервать эвакуацию. Нужно было не просто погрузить и отправить, но погрузить и отправить в строгой очередности, комплектами, чтобы на новом месте начать монтаж оборудования, не дожидаясь последних поездов. Если бы что-то не положили в вагон, что-то потеряли в пути, замены на новом месте сразу не нашлось бы. При эвакуации соблюдалось требование Государственного Комитета Обороны — выпускать продукцию на старом месте до самой крайней возможности! Каждая тонна стали, каждое орудие, каждый танк осенью 1941 года были дороже и нужнее золота: Красная Армия потеряла в летних боях и сражениях много оружия, оружие нужно было новым формирующимся дивизиям и полкам, а взять его было неоткуда — заводы в это время и их рабочие находились еще в пути на восток или только размещались на новом месте.
Как они, люди, снабжавшие фронт, жили? Что они ели? Трудно жили. Ели скудную пищу. С завода, где делали штурмовики, Сергею Владимировичу Ильюшину в феврале 1942 года писали: «Состояние питания рабочих очень плохое. Последние дни недостает даже хлеба. Рабочим очень часто дают только по одной тарелке „болтанки“ — вода с мукой… Крайняя нужда в одежде и обуви, особенно у ленинградцев, которые приехали налегке, и у подростков из РУ и ФЗО» (РУ — ремесленные училища. ФЗО — школы фабрично-заводского обучения). Мне, пишущему эти строки, представить рабочих людей военной поры нетрудно. Уйдя из школы, до фронта я работал на заводе. Когда нас оставляли в цехе сверхурочно, нам, как средство поддержать силы, давали (без карточек) по чашке фруктового киселя. Но я не могу до сих пор охватить сознанием, как руководители нашей промышленности, нашего народного хозяйства в тех сложнейших обстоятельствах смогли крепко держать в своих руках рычаги управления гигантским, поистине космических масштабов процессом. Тысячи предприятий и учреждений, миллионы людей в краткое время перемещались на восток, а тысячи эшелонов двигались на запад, доставляя фронту солдат, оружие, продовольствие, боеприпасы. При этом промышленность отдавала фронту самых работоспособных и опытных рабочих, они превращались в солдат, к станкам шли женщины, старики, подростки. Казалось, все должно было развалиться, все взаимосвязи должны были порваться, людей должна была захлестнуть стихия, в которой каждый сам по себе и никто не знает, что делать для спасения себя и своей земли. Этого не случилось. Каждому определялось место, на котором он мог служить Отечеству, а значит, и себе, и своим ближним. И оказалось, что знание своего места было людям важнее хлеба и крова. Иными словами говоря, человеку нужно было место в общем строю. Когда он вставал в общий строй, он самоотверженно отдавал всего себя общему делу — борьбе с фашистами. Так выдержал первое испытание на прочность характер советского человека, выросшего в новом социалистическом обществе. Конечно, были и мерзавцы — с талантом строить личное благополучие на горе и лишениях других. Даже поговорка родилась: «Кому — война, кому — мать родна». Однако эта мутная капля не могла замутить чистое море. Им не завидовали. Жить, как они, не стремились. Их, спасавших шкуру и насыщавших желудок, просто презирали. Я снова думаю о руководителях нашей промышленности того труднейшего времени, снова удивляюсь их уму, твердости, распорядительности, нечеловеческой работоспособности. Но что мое удивление? Весь мир удивлялся. Удивлялись опытные матерые промышленники в союзных нам капиталистических странах — мысленно перенося в свои страны бедствие, обрушившееся на Советский Союз, они не видели иного выхода, как капитуляция перед врагом.
7,62-мм автоматическая винтовка АВС-36 со штыком. Скорострельность короткими очередями 40 выстрелов в минуту. |
