В тот день я проводила время с мой сестрой, Джози, которая приехала домой на выходные из Скрипс³. Она помогала мне подготовиться к усложненным экзаменам, которые могли быть сложными, когда обучаешься дома и не планируешь сдавать стандартизированные тесты.

Я знаю, каким бывает стереотип домашнего обучения для людей, которые первый раз слышат это слово. Они предполагают, что это очень религиозное и не очень сложное образование, например, когда все садятся в круг и целый день изучают, как Бог создал динозавров, чтобы пещерные люди на них ездили.

В моем случае, однако, мои родители забрали Джози из государственной школы, когда учительница в детском саду сказала, что то, что она уже читает на уровне пятого класса, невозможно, поэтому она явно просто научилась произносить слова, не понимая их. Я, в свою очередь, никогда не переступала порог настоящей школы. Из того, что я слышала, я не много пропустила. Вместо этого мама и папа выстроили в очередь толпы репетиторов, их аспирантов и ассистентов из других областей университета, и заставили меня и Джози работать усерднее, чем кого бы то ни было. Время от времени они приводили других детей профессоров, чтобы мы были «хорошо социально развиты».

Другие дети стали моими друзьями, но по большей части, мы проводили время вдвоем с сестрой. Поэтому Джози и я узнали о современной литературе от будущего профессора, которая по большей части заставляла нас изучать свои тезисы о Тони Моррисоне. Уроки французского проходили с разнообразными носителями языка, от которых мы получили смесь диалектов и акцентов — Парижский, Гаитянский, Квебекский. И каким-то образом мы справились с научными классами, которые преподавала моя мама, и определенно они были самыми сложными из всех.

Был субботний день, облачный и ветреный. Мои родители были в университете, работая в лаборатории, Пол и Тео должны были работать над выкладками здесь, но Тео выманил Пола наружу, чтобы посмотреть последние модификации своей обожаемой прокачанной машины. Поэтому мы с Джози были предоставлены сами себе.

Вместо того, чтобы помогать мне готовиться, Джози ворчала.

— Да ладно, — сказала Джози, поигрывая с длинной плетью маминого филодендрона. — Тебе понравится Институт Искусств.

— В Чикаго зимой слишком холодно.

— Нытик-нытик. Купи пальто. Кроме того, не похоже, чтобы в Рис-ли или Рис-ми никогда не было холодно…

— Ризди, — так большинство людей сокращают название Школы Дизайна Род Айланда. — И да, я знаю, но все равно это самое лучшее место, чтобы учиться реставрации в стране.

Джози послала мне многозначительный взгляд. Мы достаточно разные для сестёр, она среднего роста, а я высокая, она спортивная, а я совершенно нет. Она унаследовала любовь к науке от наших родителей, и идет по стопам отца, чтобы стать океанографистом, я — в семье белая ворона, художница. Джози — спокойная, а я схожу с ума по пустякам. Однако, не смотря на все различия, иногда она может заглянуть мне в душу.

— Почему ты учишься реставрации вместо того, чтобы учиться быть художником?

— Я собираюсь попробовать стать художником…

— Быть или не быть, а не пытаться, — сказала Джози своим лучшим голосом Йоды, который звучал устрашающе правдоподобно. — Ты хочешь быть художником. Отличным художником. Так будь им. Институт Искусств в Чикаго отличное место для этого, правильно?

— Раскин, — слово вылетело у меня изо рта, прежде, чем с смогла остановить себя. Джози посмотрела на меня так, что я поняла, что она не собирается пропустить это. — Школа Искусств Раскина в Оксфорде. В Англии. Это было бы, лучше всего.

— Хорошо, не смотря на то, что я буду скучать по тебе как сумасшедшая, если ты уедешь в Англию, ты не думаешь, что стоит по меньшей мере подумать о том, чтобы поступить в место своей мечты? Потому что, поверь мне, никто кроме тебя не отправит тебя туда, — потом она отвлеклась от своей лекции.