— Что я могу вам здесь посоветовать… Если он бабник, то предложите ему красивую женщину. Если ему нужны деньги… этот вопрос тоже решаем. Если у вас имеется на него какой-то компрометирующий материал, то сейчас самое время, чтобы ткнуть ему в нос эти факты. Для меня сейчас самое главное, чтобы мой человек в ближайшее время выехал в Россию.

— Можно мне вам задать еще несколько вопросов?

Старик кивнул:

— Я вас слушаю.

— Валентина работала в КГБ? Все-таки вы тоже оттуда?

Нестеренко внимательно посмотрел на американца. Он, конечно, мог бы ему рассказать, что в России существуют организации не менее мощные, но гораздо более законспирированные, чем КГБ, ФСБ и так далее.

Нестеренко мог бы также рассказать Фрэнки, что кроме него у Валентины в тот год было еще четыре клиента, перед которыми она так же лихо оголяла сиськи: начальник владимирской тюрьмы, два генерала из управления МВД и пожилой полковник из госбезопасности. Молоденький американский лейтенант был для нее всего лишь одним из многих. Однако Валентина обладала удивительным даром, который свойственен только очень тонким и чувствительным натурам: оставаясь с мужчиной наедине, она была способна внушить ему, что он ее единственный избранник. Возможно, в эти минуты она и сама верила в созданный ею миф.

«Да, — подумал Егор Сергеевич, — в Валентине скрывалась актриса потрясающего дарования…»

— Она не работала на КГБ, — спокойным голосом произнес Нестеренко. — И я тем более не оттуда.

Он увидел, что этот короткий ответ вполне устроил мистера Галлахера. Лицо американца просветлело, озарившись надеждой и решимостью сделать все, о чем его попросил этот опасный старец.

Глава 12 Медвежья охота

Фрэнки Галлахер попал в переплет. Старик русский взял его за горло — отказать ему было невозможно. Потому что если бы даже сейчас, через двадцать лет, в Вашингтоне узнали о его московских похождениях, ему — конец! Мало того, что он вылетел бы из ФБР, так его могли еще начать «разматывать» по линии Министерства обороны и ЦРУ и копать, копать — выведывая, не сболтнул ли он тогда лишнего, не взяли ли его под свое крыло оборотистые кагэбэшники и не была ли его мимолетная связь с русской красоткой тонкой операцией вербовки.

Но и вытащить Игнатова из петли сейчас тоже было совершенно невозможно: приказ на уничтожение был отдан давно, еще неделю назад, маховик, как обычно, раскрутился, и остановить его теперь уже не мог никто. Даже адвокат Игнатова успел все просечь и куда-то смылся.

Во всяком случае, то, что он, Фрэнки Галлахер, не сможет остановить машину уничтожения, так это уж точно. За последнюю неделю делом Игнатова занялся окружной прокурор Джуди Хант — дотошный, въедливый, педантичный человек, да к тому же и упрямый борец с «русской мафией». Он готов был годы потратить на то, чтобы нарыть на Владислава Игнатова обвинительный материал и засадить русского лет на восемьдесят. Вот только умник Хант не ведал, что Игнатову не суждено было дожить даже до предварительного слушания в окружном суде.

Что же это за фрукт такой, мистер Игнатов?

Фрэнки знал, что русского арестовали чуть ли не на месте преступления: был убит босс калифорнийской мафии дон Монтессори. Игнатова также взяли по подозрению в убийстве старого итальянца Барбарелли. Русского посадили в блок предварительного заключения без права выхода под залог. Об этом рассказал и Ховански, который регулярно докладывал ему о всех вновь поступивших заключенных, не подозревая, что очень часто они направлялись к нему в тюрьму с ведома Фрэнки. Потом к делу Игнатова подключили окружного прокурора Джуди Ханта. И это означало только одно: Дядя Сэм намеревался устроить показательный суд и упрятать русского за решетку до седых волос.