– Лежи и не двигайся, иначе умрешь, – предупредил Марк второго стражника, и бросился к Юлии, – та упала в его объятия.

– Я думала, что никогда не увижу тебя снова, – зарыдала она, прильнув к нему.

Он крепко прижал ее к себе.

– Пошли, нужно спешить. Не знаю планов Ливни, она могла попросить подкрепление.

В мгновение ока он усадил ее на лошадь, а сам сел впереди. Весталки с изумлением наблюдали, как двое мужчин, пришпорив лошадей, галопом поскакали по полю, увозя женщин.

– Не верю своим глазам, – шептала Юния Дистания, пораженная необыкновенным побегом. Вдали клубилась пыль из-под копыт лошадей.

– Кто-нибудь! Помогите! – хрипло проговорила Ливия, у нее кружилась голова, она не могла подняться на ноги.

Одна из весталок, Августа Геллия, подбежав к ней, подала руку.

Ливия с тревогой огляделась вокруг: Юлии и Ларвии и след простыл, а испанские стражники все еще лежали на земле.

– Следуй за ними! – приказала она испанцу, который не был ранен. – Чего ждешь?

– Надо спросить разрешения у консула Антония, – ответил он на очень плохом латинском языке.

Испанца, как наемника, не волновало, останется ли Юлия в живых или отправится в ад.

– Ты собираешься вернуться в курию? – взвизгнула Ливия. – К тому времени они будут уже в Парфии.

– Я не получал приказа преследовать их, госпожа, – запротестовал испанец.

– Приказываю догнать их!

– Я подчиняюсь приказам консула и никого другого, – упрямо заявил стражник, опустив глаза, второй молчаливо наблюдал за этой сценой.

– От вас нет никакого толку! – закричала Ливия, сжав руки в кулаки.

Она не осознавала, что делает, готовая топать ногами и рвать на себе волосы, но вдруг, опомнившись и увидев, что остальные весталки смотрят, как она беснуется, сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, – не следовало так вести себя.

– Нужно вернуться в храм, – проговорила она ровным голосом. – Понтифик Сура предупреждал, что может случиться такое, но консул не выделил дополнительной охраны для проведения погребения. Иногда магистраты не уделяют должного внимания нашим церемониям, ссылаясь на свою занятость.

Когда она вернется в город, консулу придется выслушать ее.

* * *

Марк и Вериг скакали, пока город и его окрестности остались далеко позади. Утро уже наступило, солнце высоко светило над головами, и Марк, наконец, подал сигнал остановиться и отдохнуть у небольшой речушки, притока Тибра, текущего на север. Мужчины спешились, а затем помогли сойти на траву женщинам. Они расположились на отдых под деревьями.

– Как ты себя чувствуешь? – с беспокойством спросил Марк Юлию. Ей пришлось столько перенести за последние дни, не говоря уже о том, что скачка верхом в течение нескольких часов трудна для любой женщины, и тем более для беременной.

– Прекрасно, – ответила она, дотрагиваясь до его лица. – Жива. Свободна. С тобой.

– Все это может печально закончиться, если не покинем эту республику, – заметил Вериг, вытягиваясь во всю длину на траве. Ларвия села рядом с ним, положив руку па его плечо.

– Что ты предлагаешь? – спросил его Марк.

Ларвия взглянула па Юлию, которая, казалось, воспринимала неожиданное понимание двух бывших врагов, как само собой разумеющееся, – в тюрьме, как и в политике, заключаются странные союзы.

– Считаю, что с наступлением темноты нам нужно вернуться в Остию. В порту можно сесть па попутный корабль и отправиться в любую часть света, – высказал свое мнение Вериг.