– У нас маленькая проблема, которая грозит перерасти в большой апокалипсис.

– Ну, нам кажется не привыкать, – заметил я. – У нас что ни день, то национальная трагедия. На то мы и альтеры, подбрось и выбрось.

На этот раз летать пришлось Красавчегу. Его швырнуло вместе с креслом и расплющило о стену, что не могло прибавить ему хорошего настроения.

Когда Ник вернул кресло на место и расположился в нем снова, вид у него был очень обиженным.

– Извини, забылся, – пришлось мне признать свою неправоту.

Похоже одной минаралкой тут не отделаешься, и я достал из ящика стола початую бутылку бурбона. Нацедил себе и Красавчегу на два пальца. После воздушных пируэтов, которые он только что отмачивал, пара капель виски ему точно не помешает.

– Если ты не будешь контролировать свой язык, то одними извинениями ты не отделаешься, – сказал Ник, принимая от меня стакан.

– Так что все-таки случилось?

– Если бы я знал, что случилось, то поехал бы не к тебе лясы точить, а проблемы рещать.

– Тогда рассказывай по порядку, – потребовал я.

Рассказ не занял много времени. Все началось вчера вечером, когда тетушка Пиу в очередной раз поссорилась с Крэгом Шу по прозвищу Дракончик. Закончилось все плачевно. Тетушку Пиу пробрало внезапное расстройство желудка, и она всю ночь не могла слезть с горшка. Дракончику тоже перепало. Он до утра утомленно икал, и каждый раз когда икота прорывалась наружу вместе с ней в окружающее пространство вырывался маленький огненный шар.

Дракончик крепился, старался побороть икоту, но все тщетно, к утру на него страшно было смотреть. Он стал бледным, точно простыня в морге, глаза глубоко запали в глазницы, и с каждым новым иком его передергивало, точно он пописал на оголенные провода. В конце концов он перестал воспринимать реальность, и не мог уже сопротивляться Лизе Бабочке, которая все-таки ослушалась его и вызвала врача.

Доктор был очень не доволен, что его выдернули из постели, но Бабочка если надо, бывает очень убедительна. Он внимательно осмотрел Дракончика, не нашел ничего предосудительного, но прописал порошки, за которыми надо было слетать к Илье Грому, аптекарю с Сокольницкой улицы.

Стоило врачу уйти, как огнеопасная икота Дракончика закончилась, одновременно с этим тетушка Пиу смогла покинуть место своей дислокации.

Никто ни о чем не узнал бы, но тетушка Пиу зловредная женщина, она не смогла простить своих страданий Дракончику, и сразу же утром отправилась в полицейский участок, где накатала заяву, в которой обвинила его в отравлении.

Красавчег не хотел сначала давать делу ход, но все же съездил в гости к Дракончику и подробно его обо всем расспросил. К тому моменту, как он вернулся в участок, там уже царила чехарда. Множество альтеров собрались в участке с жалобами на соседей, друзей, членов семьи. Все свободные от патрулирования улиц кентавры заняли рабочие столы и принимали письменные заявления, и к каждому из них выстроилась длинная очередь. Посмотрев на этот дурдом, Красавчег не нашел ничего лучшего, как сбежать из участка и отправиться ко мне.

– То что произошло с Дракончиком и тетушкой Пиу дело темное, и мне пока не ясное.