Наблюдая в тот вечер Сен-Лу за столом капитана, я мог
легко подметить, вплоть до самых мелких особенностей, различие в манерах и элегантности между двумя аристократиями: старой и императорской.
Отпрыск касты, недостатки которой, даже если он всячески подавлял их усилиями ума, перешли в его кровь, касты, которая, утратив уже более
столетия подлинную власть, не видит больше в покровительственной любезности, этой составной части ее воспитания, ничего, кроме спорта (вроде
верховой езды или фехтования), культивируемого - без серьезной цели, только для развлечения - по отношению к буржуазии, которую эта знать
слишком презирает, чтобы считать непринужденность в обращении для нее лестной, а бесцеремонность - делающей ей честь, - Сен-Лу дружески пожимал
руку любого представляемого ему буржуа, даже, может быть, не расслышав его имени, и в разговоре с ним (все время закидывая ногу на ногу,
небрежно развалившись и ухватив рукой башмак) называл его "мой дорогой". Напротив, князь Бородинский, принадлежавший к знати, титулы которой
сохраняли еще свое значение, подкрепленные богатыми майоратами, которые пожалованы были в воздаяние за блестящие заслуги и напоминали о высоких
должностях, связанных с властью над массами людей и предполагающих знание людей, - князь Бородинский, - если не отчетливо, с полным и ясным
сознанием, то, во всяком случае, телом своим, выдававшим это позами и движениями, - рассматривал свой титул как действительную прерогативу. К
тем самым разночинцам, которых Сен-Лу хлопал по плечу и брал под руку, он обращался с величественной приветливостью, умеряя свойственное ему от
природы добродушие исполненной благородства сдержанностью, тоном, выражавшим одновременно и искреннюю благожелательность и деланое высокомерие.
Вероятно, это обусловлено было тем, что он помнил еще обстановку посольств и двора, при котором отец его занимал самые высокие должности и где
манеры Сен-Лу, сидевшего облокотясь на стол и схватившись рукой за ногу, были бы приняты плохо, но главным образом тем, что князь меньше
презирал буржуазию, этот огромный резервуар, из которого первый император черпал своих маршалов и свою знать и в котором второй отыскал Фульда и
Руэра.
Конечно, заботы, поглощавшие его венценосного отца и деда, не могли, за отсутствием подходящего применения, остаться живыми в мыслях
князя Бородинского, ко
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|