– Я сделаю все возможное, – пообещал Чонси, – чтобы получить картину обратно, в чем я уже очень сомневаюсь.

 – У тебя ведь есть знакомые, – ответил ему Дортмундер и он оказался прав.

На следующее утро Чонси занялся обзвоном своих знакомых в городе и будь он проклят, если молодой друг из местной газеты не был племянником главного по связям с общественность из Parkeby-South. Этой «связи» было вполне достаточно, чтобы Чонси вызвал полное сочувствие у вице-менеджера фирмы, который, по его словам, поможет «решить проблему».

Решение проблемы заняло четыре дня. В понедельник днем этот парень Лимари позвонил к Чонси и сказал, что тот сможет наверняка посмотреть картину, несмотря на то, что «г-н Макду все же настаивает на своем присутствии. Вы знаете, что наш г-ну Макду несколько эксцентричен, но в остальном он весьма неплохой человек».

 – Мак… кто?

 – Макду. Владелец Винбиса.

 – Ах, вы имеете в виду Макдоу.

 – Вы уверены? – Лимари вздохнул и это раздражающий звук был слышен через трубку. – Я не задумывался, как должно быть правильно. В любом случае, показ картины должен состояться на следующий день, во вторник. Я надеюсь, вы не возражаете, – продолжал Лимари, – но мы предпочитаем, чтобы она оставалась на том месте, где сейчас и находится, то есть в нашей специальной комнате.

 – Это совершенно нормально, – согласился Чонси.

Сегодня был вторник. Чонси находился в специальной комнате в окружении самых драгоценных предметов под охраной Parkeby-South, запоминая все, что попадалось в поле его зрения, изо всех сил пытаясь не отвлекаться на свою тягу к Винбису и отвращение к Макдоу, этой самодовольной крысе, улыбающейся как профсоюзный организатор. Стены, двери, замки, внешние стены, лестницы…

 – Я увидел все необходимое, – сказал он, наконец, неохотно и, бросив последний взгляд на Глупость и ее поклонников, отвернулся.

«Я вернусь», – он процитировал генерала Макартура, мысленно обращаясь к картине, и вышел из комнаты, приостановившись и прищурясь, чтобы посмотреть, как охранник запирает замок.

Они спускались вниз по лестнице. Чонси шел впереди Лимари и Макдоу, его глаза бегали влево – вправо. На первом этаже Лимари, улыбнувшись своими мокрыми бледными зубами, произнес:

 – Не хотите ли чаю? Мы может направиться в офис.

 – Спасибо, но нет.

 – Или джин с содовой водой, – предложил Макдоу, нагло улыбаясь, – Вы выглядите так, что не сможете удержаться на ногах без алкоголя.

 – Я подозреваю, г-н Макдоу, – Чонси позволил себе все же высказаться, – что вы должны сохранить…

 – Макдаф, – исправил Макдоу.

 – …весь запас алкоголя, поскольку в ближайшее время он вам очень понадобится.

 – Меня зовут Макдаф, – повторил Макдоу, – и я не верю вашим словам.

Глава 7

 – Давай еще раз о том окне на лестнице.

 – Снова? Дортмундер, я рассказал тебе все, что я знаю о том окне. Я рассказал тебе все обо всем. Я нарисовал тебе даже карту, я начертил эскизы. Я, и снова я.

 – Давай еще раз об окне.

 – Дортмундер, ну почему?

 – Я хочу знать о нем все. Опиши его.

 – Очень хорошо, значит еще раз. Это было окно, на лестничной площадке ниже «специальной» комнаты. Оно находилось три с половиной уровня над уровнем улицы.

Оно состояло из двух частей: верхняя часть в виде большого оконного стекла и шести небольших стекол внизу. Деревянная рама покрашена в серовато-кремовый цвет и выходит на Саквилл-стрит.