Все это прошло мимо меня. Как только я сел, прислонившись спиной к башенному зубцу, тело и сознание полностью замкнулись на себя, оборвав связь с окружающим миром. Руки и ноги дрожали, тело била крупная дрожь. Это из меня медленно вытекала ударная доза адреналина, вымывая из души запоздалый страх, а из мышц - усталость и напряжение. Окончательно я пришел в себя от боли в затекшей спине. Поменял позу, затем посмотрел по сторонам. Только успел сформулировать в голове вопрос, как у меня с языка его снял племянник де Монтиньяка:

      - Как это вонючее быдло могло так быстро захватить замок?!

      Оруженосец барона, единственный, кто мог догадываться о том, что случилось, не замедлил поведать нам свой вариант падения замка:

      - Судя по всему, эти грязные свиньи проникли в замок в телегах с мукой и зерном, которые вчера привезли. Дождались ночи, сумели каким-то образом вырезать стражу у ворот и опустить мост. Дальше вы все сами видели.

      "Телеги. Точно! Я их видел. Мать вашу!".

      Окончательно придя в себя, мы столпились у края башни, выходящей во двор и стали смотреть вниз, пытаясь угадать, что нас ожидает в будущем. По двору и в окнах замка мелькали сотни теней, подсвеченные зыбким светом факелов. Отблески огня играли на безумных глазах и оружии крестьян, которые собирались толпами у больших костров.

      - Силы небесные! - воскликнул граф. - От факелов светло, как днем! Ворота настежь, и во дворе собралось не меньше двух тысяч человек. Они мечутся, орут, чем-то размахивают! Смотрите, они кого-то тащат! Дева Мария, да ведь это ратник, они рвут его на части, как собаки волка! Убили еще одного! Еще!

      - Смотри, дядя! Кто этот человек, который пытается их остановить? Смотри! Это же.... Клянусь святым Мартином, это же капеллан барона! Вот он опустился на колени! Он молится? Что?! Подлые псы! Они топчут его ногами!

      Пока мы делились между собой замечаниями, восставшие, позабыв на некоторое время о нас, увлеклись грабежом; их возгласы и радостные крики разносились по всему замку. Повстанцы тащили из дворца ковры, серебряную и золотую посуду, одежду. Многие из бедняков расхаживали по двору, завернувшись в куски дорогого материала и надев богатые головные уборы из гардероба барона. Выкатив из погребов бочки с вином, умирающие от голода крестьяне, присев на корточки, глотали кружка за кружкой выдержанные напитки; другие, нацепив на пики куски мяса, совали их в огонь, а затем жадно рвали их зубами. Многие из деревянных построек, расположенные во дворе, горели, полыхая ярким пламенем. К общему шуму со двора теперь присоединился треск горящих бревен и рев огня. Я стоял и как завороженный смотрел на безумства, творящиеся внизу.

      "Это же ад! Самый настоящий ад!".

      - Смотрите! - закричал оруженосец барона, имени которого я так до сих пор и не узнал. - Замок горит!

      Я поднял глаза. Ревущее пламя вырвалось из окон верхнего этажа и высветило большую часть двора. Теперь из дворца барона слышались не крики торжества, а испуганные вопли. Неожиданно до моего плеча дотронулись. Оторвавшись от картины, которая одновременно как притягивала, так и отталкивала, я повернул голову.