Изменить размер шрифта - +
Иногда просила Владислава Александровича отвезти ее на Донское кладбище, где был захоронен человек, которого она любила. Подъехав к воротам кладбища, она покупала цветы, как правило, четыре розы, и говорила:

– Владислав, ждите меня в машине!

– Может, я провожу вас?

– Нет. Это слишком интимно… Незачем вам знать…

И он покорно ждал ее, правда, не в машине, а на лавочке совсем близко от входа. Это она ему позволяла. Конечно, у него был соблазн проследить за ней, но, во-первых, он опасался, что она может его заметить, как-никак профессионалка высочайшего класса, а во-вторых, ему просто было совестно.

Да, пожалуй, надо поговорить с Вольской, и если она согласится, сделать программу о ней.

В молодости она была ослепительна, сохранились фотографии, и теперь уже многое можно рассказать…

И он позвонил ей.

– Влад? Рада вас слышать! Надеюсь, послезавтра я вас увижу?

– Разумеется, Мария Евграфовна!

– Кира испечет свои пирожки, будет еще человек пять…

– Непременно буду! Но у меня к вам есть еще деловой разговор, дорогая Мария Евграфовна!

– Я не ослышалась? Деловой разговор?

– Да!

– И что ж это за дела такие? Все, что я могла вам о себе рассказать, я уже рассказала, а остальное…

– Нет-нет, речь о другом.

– Вы сейчас заняты?

– Не слишком.

– Тогда приезжайте ко мне сейчас же, а то умру от нетерпения!

– Я вас обожаю, Мария Евграфовна. Буду через час!

Он купил букет васильков, старуха предпочитала полевые цветы.

Как ни странно, в квартире не пахло старостью. Кира, женщина лет шестидесяти, в прошлом врач-физиотерапевт, выйдя на пенсию, поселилась у тетки, оставив свою квартиру дочери.

– Вам не трудно с ней? – спросил он как-то.

– Ну что вы! Марусенька на редкость интеллигентный и деликатный человек, мне хорошо и спокойно с ней. К тому же она очень благодарная… Чего о моей дочери не скажешь… И тут я чувствую себя нужной и даже необходимой, а там… там я была лишней.

 

– Ну что вы вытаращились?

– Вам необычайно идет седина!

– Знаете, я решила, что в девяносто уже приличнее быть седой, а не крашеной!

– Да вы помолодели лет на двадцать!

– О! Васильки! К седине васильки очень идут! Ну, милый друг, проходите! Хотите кофе?

– Если можно!

– Отчего же нельзя? Кируся, сделай Владику кофе! И не забудь свои крендельки! Ну-с, молодой человек, чего вы от меня хотите?

Он подробно рассказал ей о предложении Нины.

– И вы думаете, я соглашусь сниматься? Да никогда!..

– Боже упаси! Нет! Только ваши фотографии и рассказ о вас.

– А рассказывать в кадре будете вы или какой-нибудь идиот?

– Да нет, я. Честно говоря, приятно, что не числите меня в идиотах.

– Числила бы, не стала бы с вами общаться. Слишком много идиотов я встречала, их идиотизм иной раз мог стоить жизни. А скажите-ка мне, вы часом не влюбились ли? – вдруг перебила она сама себя.

– Боже! С чего вы взяли?

– Милый друг, если б я таких вещей не замечала, грош была бы мне цена! Рассказывайте!

– Да нечего рассказывать, честное слово!

– Она хороша?

– Очень. Но…

– Сколько лет?

– Двадцать восемь, – засмеялся он. Пожалуй, эта старуха единственный человек, с кем он мог бы поговорить об Ие.

– И где вы с ней встретились?

– В Берлинском зоопарке.

Быстрый переход