Впрочем, дел, которые она должна была доделать, оставалось совсем немного. Лишь Ник изредка подкидывал ей свои бумаги вместе с последними документами, касающимися наследства Дункана, в очевидной надежде, что Мерси начнет работать на него, и тогда вопрос о ее уходе из банка можно будет вообще не поднимать. Но она не поддавалась на эти уловки, а в последнее время Ник все чаще закрывался в своем кабинете и работал один, занимаясь делами, о которых не знал ни один человек. Часто он и вовсе приезжал в банк к концу рабочего дня и оставался в своем кабинете до глубокой ночи. И Мерси по-прежнему не имела понятия о том, что у него на уме.

Ник перестал присылать ей бумаги. Перестал уговаривать стать его личной помощницей. Он вообще едва замечал Мерси.

Но больше всего огорчало Мерси другое. Прежде, каким бы большим и важным ни был проект, над которым Ник работал, он все равно приезжал к ней три или четыре раза в неделю. Или приглашал ее к себе.

Но вот уже несколько дней, как они не были вместе, а Ник по-прежнему не обнаруживал никакого желания встретиться с ней. Похоже, он вообще забыл о ее существовании.

Выключив компьютер, Мерси помассировала затекшую шею. Что ей оставалось? Либо вести себя как прежде, не требуя объяснений и не задавая Нику никаких вопросов, что, собственно говоря, и предписывали ей некие правила общения, сложившиеся между ними за год близости. Либо она могла рискнуть и спросить у Ника, в чем, собственно, дело.

Первый путь, несомненно, был безопаснее. Но Мерси не хотела делать вид, что ей все равно, когда дело обстояло совершенно наоборот, и она старалась убедить себя в том, что не случится ничего страшного, если она задаст Нику один-два вопроса. Ее не останавливала даже боязнь показать себя влюбленной дурочкой и тем самым дать Нику лишнюю возможность освободиться от привязанности, которая начинала его тяготить. Возможно, рассуждала она, его временное охлаждение объясняется тем, что в последний раз они оба перестали контролировать себя, и Ник, осознав, что Мерси на самом деле гораздо дороже ему, чем он считал, хочет разобраться в своих чувствах.

И все же при любой попытке давления с ее стороны Ник мог порвать с ней просто из чувства самосохранения.

Решиться на что-то было трудно, но еще труднее было жить в неизвестности, терзаясь сомнениями и страхами. Нет, она не может больше жить в этом аду, сказала себе Мерси и, поддавшись внезапному порыву, встала из-за стола. Она шла к Нику, чтобы так или иначе положить конец своим мучениям.

Но Ника в кабинете не оказалось, и порыв Мерси пропал втуне.

— Нет ничего хуже, чем приготовиться к драке и обнаружить, что противник сбежал, — пробормотала она сквозь стиснутые зубы, стоя на пороге его пустого кабинета.

— Ты не меня ищешь? — спросил Ник, бесшумно подходя сзади.

От неожиданности Мерси вздрогнула:

— Господи, Ник, ты меня ду смерти напугал!

И Ник жестом пригласил Мерси войти и прикрыл дверь.

— Извини, — сказал он, усаживаясь в кресло, — У меня и в мыслях не было тебя пугать. Я просто шел ]Н себе в кабинет и увидел тебя.

Он был вежлив, но от его сдержанных слов Мерси едва не затошнило. Чтобы заполнить возникшую паузу она подошла к креслу для посетителей, но садиться не стала. Вместо этого она встала позади него, облокотившись руками на спинку.

— Сегодня утром к тебе приходил Джордан Уолш, — сказала она. — Я видела его внизу.

Разумеется, она хотела сказать совсем не то, но в качестве завязки для разговора годилось и это.

— Почему тебя так это удивляет? Я давно собирался встретиться с ним, и мистер Уолш был так любезен, что сам заехал ко мне.

— Надеюсь, банк не будет иметь с ним никаких дел? — прищурилась Мерси. — В финансовом мире о нем ходят самые нелицеприятные слухи.