— Спасибо, но я не влезу в него.

— Что же делать?

— Не знаю.

Слегка поборовшись с собой, Липочка наконец сказала:

— Хорошо, так и быть, дам вам Ванин банный халат. Надеюсь, халат вас устроит?

— Разве у меня есть выбор? — в свою очередь поинтересовался Роман. — Или вы решили, что мне нравится сидеть под кроватью?

— Не умничайте, а поскорей вылезайте, — бросая ему халат, воскликнула Липочка.

— Неужели вы думаете, что я смогу натянуть на себя халат под кроватью? Здесь слишком тесно, этот трюк мне не по зубам. Будьте любезны, отвернитесь.

Липочка горестно вздохнула и покорно отвернулась. За ее спиной послышалась возня, шуршание и скрип кровати.

— Ох, как я вам завидую! — воскликнул Роман, располагаясь на супружеских одеялах и блаженно раскидывая ноги и руки. — Как здесь мягко, как широко. Не удивительно, что так часто дурные мысли в голову лезут…

Наткнувшись на гневный Липочкин взгляд, он осекся и промямлил:

— Простите.

— “Простите”? Бессовестный наглец! Я самоотверженно вас спасала, и вот она благодарность. “Дурные мысли”. “Лезут”. “В мою голову”! Вы что, глумитесь?

Пухленькие ручки взмыли и уперлись в бока; Липочка грозно двинулась на Романа:

— А ну вставайте! Ишь, разлеглись! Сейчас же признавайтесь кто вы и как попали в мою квартиру?

Он закричал:

— Клянусь, не помню!

— Не помните? Ха-ха! Сейчас вы быстро все вспомните! Нахал! Чем попрекает меня! Надо было вас на мое место поставить! То есть положить!

— Нет! Ни в коем случае! — вскакивая с кровати и забиваясь в угол, завопил Роман. — Я несчастный человек! У меня память отшибло!

Липочка смягчилась, перестала наступать и продолжила лишь с легким укором:

— Из-за вас я Ваню своего из дома вытолкала чуть ли не взашей, неумытого, кое-как одетого, голодного.

— Он ночью кролика ел, — поспешно напомнил Роман и с обидой добавил: — А у меня за сутки крошки не было во рту, если не считать дурацкого песочного торта, который терпеть не могу.

— Так это вы слопали мой торт? — изумилась Липочка. — И еще жалуетесь! Жаль, что не может этого слышать Глафира. Шизанутой обозвала она меня. Значит и полотенце вы намочили?

— Должен же был я помыть липкие руки, — оправдался Роман. — Я испачкал их в креме.

— А кто вас заставлял лопать мой любимый торт, когда в доме имеется холодильник, полный продуктов?

— Вы слишком плохо думаете обо мне: я не вор и не лазаю по чужим холодильникам.

— Ну конечно, — усмехнулась Липочка, — вы не вор, однако мой торт со стола умыкнули. Бедная Глаша обалдела, когда я начала корить ее.

— Торт совсем другое дело. Я был голоден…

— Послушайте, но торт мы ели после обеда. Так вы здесь давно? — прозрела Липочка.

Роман смутился:

— Ну, не так уж и давно. Всего лишь сутки.

Липочка обрадовалась:

— Ага! Значит память к вам вернулась! Или и не пропадала совсем! Врун! Обманщик! Сейчас же признавайтесь кто вы и почему залезли ко мне под кровать?

— Нет, этого я вам сказать не могу, — твердо ответил Роман, и Липочка рассвирепела.

— Ах вы наглец! — закричала она, набрасываясь на него с кулаками. — Я из-за вас страдала всю ночь, а вы голову мне морочите?! Вот вам! Вот! Вот!

Роман не сопротивлялся, лишь прикрывал лицо, но когда удары стали ощутимыми, он бережно взял Липочку за запястья и воскликнул:

— Умоляю, не надо, вы сделаете больно себе!

— Не только себе, но и вам.