— У нас нет отношений, не было и не будет! — отбрила наглеца Липочка.

— Не зарекайтесь, — посоветовал Роман. — В любом случае ваш муж поверит в худшее, это свойственно всем мужьям. Прикиньте сами: если я скажу ему, что мы любим друг друга три года, а вы будете все отрицать, какую версию ваш муж сочтет более правдоподобной?

Липочка прижала ладошки к пылающим щекам и выдохнула:

— Вы подлец!

Роман горестно покачал головой:

— Ни в коем случае. Я всего лишь несчастный человек.

— Да в чем же ваше несчастье? — взбесилась Липочка. — В том, что вы проникаете в чужие квартиры и не даете людям спокойно жить?

— Нет, не в этом! — с жаром воскликнул Роман. — Разумеется не в этом! Я порядочный человек и если пошел на такие неприличные, крайние меры, значит возникли серьезные причины. Моей жизни угрожает опасность! Смертельная! Я нуждаюсь в помощи! Один бог знает в какую жуткую переделку я попал!

— Один бог знает? — ужаснулась Липочка. — А вы?

Роман ее успокоил:

— Я тоже кое-что знаю и готов это вам изложить, если вы готовы меня послушать.

— Готова, конечно готова, — энергично затрясла кудряшками Липочка, загораясь любопытством.

— Извольте. Я считал себя счастливым человеком, — многообещающе начал Роман, но… не успел продолжить.

Из прихожей донесся звонок. Три звонка.

— Это Глаша! Моя подруга! — сообщила Липочка и заметалась: — Беда! Беда! Она ничего не должна знать! Она не должна вас видеть! Под кровать! Сейчас же под кровать возвращайтесь!

“Ну почему у нее всегда такой вид довольный? — изумлялась Глафира. — Чему радоваться ей, этой Липке? Ни в чем она не состоялась. Я — глава фирмы, а у нее никакой карьеры, даже работы не имеет. Я деньгами сорю, она у мужа копейки клянчит. Квартирка ее скромненькая, не то, что у меня. Обстановка бедненькая, моей не чета. Муж — кобель. И пьянь. И бездельник. Дома пальцем о палец не ударит. С чего Липка взяла, что она счастлива? И сама она жирная. И жизнь ее проходит вдалеке от мужских глаз, на кухне, в засаленном домашнем халате, среди грязной посуды, швабр и пылесосов…”

На этом месте обычно Глафиру передергивало, и она принималась гадать как бы половчей открыть глаза безобразно счастливой подруге на все ее горести и беды. В общем-то, в этом и был основной смысл существования Глафиры: доказать всем женщинам, что они против нее просто тьфу! Пустое место!

Больше всего, почему-то, хотелось доказать именно Липочке.

Но как Глафира ни старалась, Липочка все равно была счастлива — счастлива не “потому что”, а “вопреки всему”. Согласно совету Козьмы Пруткова “если хочешь быть счастливым — будь им”, Липочка хотела и была.

Казалось, этому счастью ничто помешать не может: не чрезмерная полнота, не лень мужа, не домашний халат, не отсутствие карьеры, не бедная обстановка, не тесная квартира.

Однако, Глафира не унывала, подыскивая новые случаи ткнуть подругу носом в убогость ее существования. Вот и теперь, едва Желтухин удалился, она принялась обсасывать ситуацию.

“Забавно, — думала она, — муж ночью домой в одних трусах вернулся, а Липка даже не устроила ему маломальского скандала. Впрочем, хитрая она. Зачем ругаться с мужем? Возьмет и денег не даст. К тому же, нашего Ваню ничем уже не исправить: кобель, он и в Африке кобель. Это так, но не может же Липка после такого пассажа чувствовать себя счастливой. Конечно не может.