Водитель, словно заподозрив что-то, спросил:

– Ты зачем окно открыла?

– Душно в машине. Дышать нечем, – ответила Наташа.

– Да ладно тебе рычать. Ну, в самом деле, не задыхаться же девчонке, – заступился за нее горбоносый.

– Ну, ладно. Но смотри, не вздумай закричать! – пригрозил водитель. Он еще не знал, что задумала Наташа.

Когда машина подъехала к гаишнику, она изловчилась и бросила в него банкой с пивом. В самого милиционера не попала, но банка ударила в стекло служебного «жигуленка», оставив на нем отметину в виде множества трещин.

В первую секунду гаишник оторопел, Наташа даже увидела, как его лицо вытянулось, а нижняя челюсть отвисла…

Обернувшись, она увидела, что милиционер уже сел за руль и пустился за ними в погоню.

– Ну, ты и сука! – Водитель был готов разорвать ее на части. – Что наделала! Ну, тварь! Что теперь делать с ментом?

Горбоносый отнесся к ее поступку спокойно.

– Ладно, Мордвин, успокойся. Постарайся оторваться от мента.

– Да ты что, охренел? Он же сейчас передаст по матюгальнику, и нас впереди перехватят. Вот что эта сучка наделала! «Пусть подышит», – передразнил водитель горбоносого. – Вот, подышала! Нужно было связать ее и в багажник.

– Тормози, – сказал горбоносый.

– Чего? Зачем?

– Тормози, я сказал, – чуть повысил голос горбоносый и, достав из кармана нож, спрятал его в рукав ветровки.

Наташа поняла, что сейчас произойдет.

– Не надо. Прошу вас. Не убивайте!

– А зачем ты, моя милая, кинула в мента банкой? Хотела, чтобы он остановил нас? Теперь радуйся. В его смерти виновата ты.

Наташа хотела открыть дверь и крикнуть милиционеру, чтобы он не вылезал из машины, но водитель ударил ее по щеке и зажал своей лапищей рот.

– Тихо, ты! – цыкнул он.

Горбоносый был уже возле гаишника. Наташа увидела, как милиционер, вскинув руку к фуражке, что-то сказал. В ответ горбоносый произнес только одно слово. И Наташа хорошо расслышала его.

– Командир!..

Гаишник вдруг нагнулся, зажимая руками рану в животе, между его пальцами сочилась кровь…

– Ой! – выдохнула она.

Горбоносый, вытерев лезвие ножа о рубашку гаишника, быстро повернулся и пошел к «девятке».

Водитель завел мотор.

– Садись скорей. Надо сваливать отсюда, – сказал он горбоносому. Что-то заставило его обернуться. Он взглянул на милиционера. Тот, одной рукой прикрывая рану, достал из кобуры пистолет.

– Смотри-ка, мент еще жив, – как бы с удивлением проговорил он. И тут раз за разом прозвучали два выстрела.

Одна пуля пролетела мимо, а вторая пробила атлету голову – его мозги вместе с брызгами крови оказались на лобовом стекле.

Горбоносый втянул голову в плечи. Но следующего выстрела не последовало. Милиционер пошатнулся и, уронив пистолет на асфальт, упал.

– Ничего себе, – растерянно проговорил горбоносый. – Мордвин, – позвал он, вытаращив глаза, потом набросился на Наташу: – Дрянная девчонка! Все из-за тебя! – Вытерев носовым платком лобовое стекло, он открыл дверь и вытолкнул еще бьющееся в предсмертной агонии тело напарника на асфальт, затем быстро пересел за руль.

Наташа злорадствовала над горбоносым.

– Уезжаешь?

– Лучше замолчи, – огрызнулся он.

Горбоносый включил скорость и дал такой газ, что Наташу вдавило в спинку сиденья.