Наградить его? За то, что он цеплялся за безопасность, которую давали родители и их традиции, даже если сам в них не верил? За то, что разбил ей сердце?

Хоуп заставила себя выровнять дыхание, набрать воздух и потом выдохнуть. Тогда боль стихнет…

— Так Черити вышла за Боннера? — спросила она. Собственный голос показался ей тихим и дребезжащим. — И именно их детей я видела сегодня с Черити?

— На самом деле у них трое детей, — сказала Фейт. — Старшую ты, наверное, не видела. Перл, Ладонна и Адам.

Хоуп хотелось пригнуть голову к коленям, чтобы прекратить нахлынувшее на нее головокружение, но она сказала себе, что после одиннадцати лет отсутствия переживет эти новости. Ее чувства к Боннеру давно уже превратились в полное разочарование, так ведь? Она могла быпредположить, что произойдет нечто подобное.

— У него есть еще жены?

— Ему пришлось жениться на вдове Филдс.

— Потому что…

— Потому что никто больше не хотел этого делать, я думаю. Она подала прошение святым братьям, и они так решили. Это было что-то вроде соглашения.

Хоуп не знала, что и сказать. Несмотря на то что Боннер был восемнадцатилетним мальчишкой, когда они клялись друг другу в вечной любви, она ожидала много большего. Казалось, он никогда не шептал ей во тьме тех слов и никогда не вынашивал планы, которые в итоге привели к страданиям.

— Кроме того, примерно три года назад он женился еще на Джоанне Степли. И уже попросил руки Сары. На будущее, когда она достаточно повзрослеет, — добавила Фейт.

Услышав имя еще одной своей сестры, Хоуп почувствовала, что у нее на голове зашевелились волосы.

— Он хочет получить Сару?

— А почему нет?

— Ейвсего четырнадцать!

— Ейтак хочется получить мужа моложе сорока, что она готова выйти за него немедленно.

Хоуп с отвращением вздохнула:

— Это безумие, Фейт. Она еще совсем ребенок. Когда ей исполнится восемнадцать, ему будет тридцать два. Не так уж далеко от сорока.

— Может, где-то там это и кажется странным, но не здесь. Тебя долго не было.

Слишком долго. Или недостаточно долго. Хоуп не могла решить, что правильней.

— Почему ты вернулась? — спросила Фейт. — Надеялась, что… может быть… Боннер передумает?

Хоуп коснулась своего собственного живота, снова ощущая фантомный толчок ребенка Боннера. Она много думала о Боннере все эти годы, мечтала, что он передумает и найдет ее, что они заберут ребенка и заживут одной семьей. Но она знала, что если у него не хватало мужества уехать с ней, когда на кону была их любовь и ребенок, то оно уже и не появится.

Хоуп ничего не ответила, и Фейт ухватилась за качели.

— Я уверена, что он принял бы тебя назад, — сказала она. — Я видела его лицо, когда Черити сказала ему, что ты была в парке.

— Ты ошибаешься.

— Нет, я видела сожаление и… боль.

Какую бы боль Боннер ни испытывал, она не сравнится с той, что вынесла Хоуп. Она в этом не сомневалась.

— Значит, ты считаешь, что я должна стать его… какой? четвертой женой? — спросила она и горько рассмеялась. — Джед был бы счастлив.

— Это точно, — искренне сказала Фейт.

Хоуп покачала головой:

— Нет, это всегда напоминало бы о том, что я в итоге поступила по-своему. Он не может создать такой прецедент. У него еще остались две дочери, которых можно принудить к нежеланным бракам. Возможно, он даже планирует отдать их Эрвину.