— Е… — не сдержался от дешевой нецензурщины Миша, одарив Леню убийственным взглядом, и схватился за лоб. — Ты че? Поосторожнее нельзя?

— Не зашиб? — с легкой усмешкой поинтересовался Леня, которому не составило труда скрыть, что он тоже прилично ушибся.

— Не зашиб! — передразнил его Миша. — Твоим лбом только кирпичи колоть.

— Пробовал, — с улыбкой признался Леня, — больно.

Девушка чисто женским чутьем поняла, что двое молодых петушков сцепились из-за ее внимания. Правда, она не совсем точно оценила реакцию высокого красавца с фигурой атлета, но и его внимание ей явно польстило.

А Леня вздохнул и отвернулся к иллюминатору. Крушение надежд всегда неприятно. Даже не так! Крушение идеалов. Вот он эту девушку с дурацким именем Анджела, с этой дурацкой буквой «д» в простом имени Анжела, в своих мыслях и мечтах наградил множеством достоинств, а она оказалась пустышкой. Неприятно? Очень!

За окном плыла и плыла вековая тайга. Зеленые сопки вздымались и опадали седловинами и распадками. И все это сверху смотрелось, как пушистый ковер с зеленовато-бурым ворсом. Изредка зияли проплешины прошлогодней гари, которая медленно зарастала древесным подростом, да блестели, как чешуя огромного змея, мелкие речушки. Они вились, то расползаясь вширь каменистыми отмелями, то прятались под кронами деревьев в узких теснинах каменных русел.

Миша что-то без остановки болтал, видимо, травил байки, развлекая девушку. Леня перестал злиться на этого сытого красавца, испытывая даже некоторое злорадство, что с этой девушкой его ждут сплошные разочарования. И проблемы. Глупенькая девушка — это как неисправный механизм. Вроде и работает все, и тянет, а все время какие-то сбои, нарушение отдельных функций, без которых и механизм уже не механизм.

И тут до Лени дошло, что ассоциации с неисправными механизмами в его голове появились не без основания. Самолет стал заметно терять тягу. Что-то там происходило, как-то не так ровно работал двигатель. Вдруг он увидел, что из четверки мужиков впереди сидят на сиденьях только трое. А четвертый куда делся? И когда? Вон и дверь к пилотам приоткрыта. Туда ушел? Что-то серьезное?

Самолет неожиданно резко клюнул носом и пошел терять скорость с нарастанием какого-то гула. Леня даже почувствовал, как отрывается от сиденья. Что за чертовщина? Этого только не хватало! Он нащупал застежки ремней и пристегнулся к креслу, стиснув зубы. Если мотор работает, то пилоты должны вытянуть. Эти старые «Аны» тем и хороши, что в состоянии планировать, что их можно посадить почти на любую площадку. Черт, какие площадки в непролазной тайге. Тут же одни стволы…

Мысль о том, что самолет вот-вот разобьется, была неприятной, но все же Леня не терял присутствия духа. Ему приходилось рисковать жизнью, и не раз, а тут всего лишь перебои в моторе.

— Пристегнитесь, — повернув голову, сумел выдавить он, как самолет резко стал выходить из пикирования, задрав нос вверх, и всех сразу вдавило в сиденья до отказа.

Потом он завалился набок, потом снова стал выправляться. Леня ясно почувствовал, как падает тяга самолетного двигателя. Они теряли высоту, теряли катастрофически, а внизу, насколько он мог судить, стояла стеной тайга. Еще несколько сот метров потери высоты, и они просто разобьются об эту стену.