— Матвеев, — лицо парня стало серьезным, — вы во время нашей беседы у руководства пропустили важный момент. Есть сведения о возможных попытках проникновения на закрытую территорию вашего центра с целью хищения ценных разработок.

— Да кому они…

— Это что за машина? — перебил его парень. — У вас выдавались пропуска посторонним в «Сектор-4»?

— Точно! — ехидно ответил Матвеев. — Пришел, увидел, нашел нарушения! Так и мы умеем работать. А ты наладь процесс, ты разработай систему охраны…

— Идиот! — заорал парень и рванул в сторону будки охраны на въезде в «Сектор». — Поднимай всех, перекрывай периметр!

Матвеев посмотрел вслед представителю охранного предприятия, и только теперь до него дошло, что он не видит в будке голов охранников. Ушли? Спят прямо в будке? Оба сразу? Нелепость… Безобразие…

Слово «нелепость» застряло в мозгу Матвеева, как заноза. Он уже прибавил шагу, но все никак не мог избавиться от привязавшегося словечка и оторвать взгляда от «чоповца», бегущего впереди со скоростью спринтера. В руках парень уже держал пистолет. Причем пистолет, снабженный глушителем. Теперь стало понятно, почему на нем рубашка навыпуск и почему она кажется великоватой. Совсем не потому, что призвана скрыть крепкие рельефные формы тела, а чтобы скрыть кобуру под мышкой, а в ней оружие. Он что, в самом деле приехал принимать объект под охрану именно сегодня? Один? Конечно, они располагали информацией… Не они, а руководство центра, которое и наняло… Новые вопросы!

— Ливанов! — заорал «безопасник» вслед парню. — Дмитрий, подождите!

Он увидел, как «чоповец» подбежал к будке охраны, быстро глянул внутрь, сплюнул и с досады так грохнул дверью, что задребезжали стекла. Это ничего хорошего означать не могло.

А Дима Ливанов ничего хорошего в будке и не увидел. Будка остеклена была с высоты где-то полутора метров. И сейчас в ней на полу, свернувшись, как два борца во время схватки, лежали два трупа в синих форменных рубашках охраны. Они не могли не быть трупами, потому что крови на полу столько, что любой, выпустивший ее из себя в таком количестве, не выжил бы.

Грохнув от злости дверью, Ливанов длинно и витиевато выругался. Это же надо, это надо умудриться опоздать на какие-то минуты! И никто не попрекнет, никто не скажет, что это твоя вина. Но любой спросит, а куда ты, Димон, глядел, когда они были еще здесь? Как ты их, козел рогатый, упустил? Вот чего тебе не простят, вот почему тебе снова припомнят два провала в течение года, твое разжалование из капитанов в старшие лейтенанты. Припомнят твой позор! И не важно, что это было в другой жизни, что ты тогда был… кем был, тем уже не станешь! А вот кто ты есть, доказывать нужно здесь и сейчас! Ну, ребята, зря вы меня разозлили…

Первый же взгляд на брошенный без охраны «уазик» и распахнутую настежь дверь запасного выход, навел на мысль следующую. Те, кто приехал на этом «уазике», кто застрелил охрану на въезде, кто сейчас в этом здании, назад этим путем не пойдет. И ребенку понятно! Значит, у них есть запасной вариант, значит, у них в этом здании есть наводчик.

Врываться и стрелять Ливанов не стал. Это успеется. Он рысью кинулся вокруг корпуса, глядя вверх на окна и по сторонам в поисках признаков подготовки к бегству злоумышленников. Свой любимую 15-зарядную «беретту-92» он держал стволом вверх перед собой, готовый в любой момент поразить любую цель. Низкий импульс отдачи, мягкий спуск позволяли стрелять так кучно, как будто ты в мишень пальцем тыкал. Только очень длинным пальцем.

Обежать здание вокруг Дмитрию не удалось, потому что сразу за углом он увидел, как из торцевого окна второго этажа медленно выдвигается железная лестница.