Как я и опасалась, следующий патруль даже не посмотрел, что я девушка. Полицейские встретили меня автоматными очередями с приличного расстояния, даже не позволив подойти. В меня попало пять патронов. Я не представляла, что энергия пуль настолько велика. Меня бросило на землю, и я сильно приложилась головой об асфальт. Было очень больно. Несмотря на неуязвимость, я чувствовала боль. Казалось, что меня побил боксёр. Слёзы брызнули из глаз, и я сжалась калачиком, чтобы унять эту боль. А ещё мне было очень обидно. Служители порядка даже не позволили подойти и объяснить, что я ищу. Я ведь так рассчитывала на их помощь, а они просто решили меня убить.

Спустя совсем немного времени боль исчезла, будто её и не было. Я собиралась сделать то, что никогда бы раньше не сделала. Аккуратно приблизив к себе автомат, я медленно повернулась в сторону полицейских, которые отвлеклись на что-то ещё. Я нажала на курок и повела автомат в сторону. Двое упали на землю, а третий развернулся в мою сторону. Раздалось сразу несколько выстрелов, и вновь меня скрутила боль. Плечо, живот и ногу будто прошили раскалённые спицы. Я услышала, как полицейский бежит ко мне.

— Ах ты тварь! Почему ты никак не сдохнешь?! — его голос был полон ярости.

Я посмотрела на него, и следующий выстрел в голову чуть не оторвал её мне. Ощущения были такие, что лучше бы я сразу умерла. Боль сдавила виски, в ушах стоял нестерпимый гул, а во рту ощущался привкус крови.

— Ну наконец-то сдохла су… — договорить он не успел, так как я выстрелила ему в ногу. — А-а-а!!! Тварь!

Вот только я стреляла ещё и ещё, пока патроны в магазине не закончились. Отбросив пистолет, я подтянула ноги к подбородку и заплакала. Почему всё так плохо? Что я сделала им плохого, чтобы в меня начали стрелять без предупреждения? И я… убила людей. Последняя мысль скрутила меня. Хотелось куда-нибудь убежать и спрятаться, а ещё лучше представить, что всё вокруг лишь страшный сон, который почему-то никак не хотел заканчиваться.

Полежав ещё немного, я глубоко вздохнула и встала. Вновь пришлось собирать патроны и рассовывать магазины по карманам, а также пропихивая их между джинсами и поясом. Нужно бы сумку найти какую-нибудь, а лучше рюкзак.

Пока искала что-нибудь полезное в машине полицейских, услышала рычание. Хм… собака. Только вот глаза у неё красные. Такого я никогда раньше не видела, разве что у крыс. Спрятав батончик шоколада в карман, я направила автомат в сторону животного, которое было настроено явно недружелюбно.

Вот только я слишком сконцентрировалась на стоящей передо мной псине и совсем не заметила, что их тут больше. Вторая тварь схватила меня за руку, давая сигнал первой и ещё двум, к атаке. Пока я держала одну из них автоматом, третья вцепилась вторую руку. Как же больно, твари! Слёзы вновь брызнули из глаз, и я ничего не могла сделать, а пока я пыталась справиться с троицей, четвёртая вцепилась мне в горло. Помимо боли было ещё очень страшно. Никак не удавалось выхватить пистолет.

Не знаю, чтобы я делала, но спустя пару минут борьбы я услышала выстрел. Отбросивший псину в сторону. Освободившейся рукой, я выхватила пистолет и разрядила его в оставшихся тварей.

Я легла на асфальт. Сердце билось, словно сумасшедшее и, казалось, что оно вырвется из грудной клетки, и никакая Неуязвимость не поможет удержать его на месте. Потом я заметила, что где-то неподалёку работает мотор, а вскоре послышались шаги. Ну нет, только не это. Опять начнут стрелять.

— Ох, живая, — улыбнулся мне парень лет тридцати в военной форме и с винтовкой за плечом. — Я уж думал, что тебя разорвут, а на тебе даже ран никаких нет.