– Пра-ильно говорит. Чего народ сдернули с работы? – завизжал бабий высокий голос.

«А ведь увидишь эту особу, удивишься – отчего Создатель вложил в такое мощное тело столь жидкий голосок», – Турецкий внимательно вглядывался в толпу.

– Работа – не волк… – потешался высокий парень, обнимая чернявую девицу в фиолетовом пуховике. – А вот ты, Людка, точно, хищник – из меня настоящего зайца сделала. – Девица громко хохотала.

– Вот так всегда, соберемся, покричим, нервы проверим – у кого крепче, а чего ради… – недовольно бурчал детина себе под нос.

Профсоюзный лидер засеменил вслед за ищейками Лебедева, стараясь забежать вперед и пробиться к «телу» директора, но его грубо и даже с некоторым наслаждением отпихивали бритоголовые ребята, честно зарабатывая свой хлеб. Толпа растерянно переминалась с ноги на ногу, попыхивая дешевыми папиросами и переругиваясь. «Пожалуй, мне стоит повторить подвиг профсоюзного босса, – заторопился Турецкий. – Тут уже все разоружены».

На завод его пропустили без проблем. Тетка с высоким белоснежным начесом на голове пронзила Турецкого взглядом с головы до ног и снисходительно выдала пропуск. Однако в административное здание наш герой не спешил. Он неторопливо, как ленивый турист, обходил стальные коробки заводских ангаров. Жизнь в них замерла, и Турецкому казалось, что он действительно присутствует на какой-то странной экскурсии. Над длинной лентой конвейера сборочного цеха, прямо под потолком, висело, изогнувшись галочкой, крыло самолета. «А если навернется?» – подумал Турецкий.

– Ни в коем случае. – За спиной Александра вырос востроглазый, лысоватый мужчина. – Это модель, картонная.

«Дожился, стал уже выражать свои мысли вслух».

– У вас такое лицо было! Вы же подумали, что это крыло настоящее. Ан нет, муляж.

«Он что, заводской экстрасенс?»

– А вы, вероятно, дело о катастрофе расследуете? Иван Иванович – просто рабочий. Знаете, «Просто Мария», так и я – рабочий. – Востроглазый протянул руку Турецкому.

Только теперь Александр заметил, что «просто рабочий» был с утра серьезно навеселе, но обижать аборигена не стал и ладонь знакомца пожал серьезно.

– Ты, я вижу, парень не промах. Точно угадал, интересуюсь вашим заводом не из спортивного любопытства.

– Значит, я тебе, друг мой ситный, и нужен. Буду свидетелем.

– Чего?

– Как – чего? Преступления.

– А что, было преступление?

– А то ты не знаешь. Чего же тогда сюда приехал? Я, друг мой ситный, способности имею – в душу заглядывать и еще на курсах астрологии два месяца занимался, в школе у Путыкина Клавдия Макаровича. Не имели чести знать?

– Нет, астролога Лебедева не знаю. Глобу знаю.

– Да не Лебедев, а Путыкин. Дельный мужик. Ну, к делу, к делу. Хочу взять заказ на составление астральной карты – вашей личной или места, где произошла катастрофа. Могу сразу и то и другое. По желанию клиента.

Турецкий понял, что от местного мистика отвязаться ему удастся не скоро:

– Валяй, пройдись по личной судьбе.

– Преотличнейше! Преотличнейше! Я так и знал, что вы согласитесь. – Востроглазый немедленно воспылал к Александру самым проникновенным уважением. – Интеллигентного человека видно глазом без телескопа. Только маленький нюансик, ма-алюсенький, – мужичок сложил два пальца – указательный и большой – в маленькую щелку, – авансик хотелось бы получить.