|
Может, тут дело в более чем тридцатилетней выдержке, а может, просто в зверском голоде. Оставалось только надеяться, что вслед за насыщением не придет горькая расплата пищевым отравлением. — А чего это Бука вдруг притопал? — продолжая возиться с автоматом, поинтересовался сталкер. — Давненько он к нам не заглядывал. — Ну… — неопределенно протянул Петля, выгребая из банки остатки соуса и облизывая пальцы. — И вообще, откуда у Буки такая компания взялась? — сталкер вдруг пристально посмотрел на Петлю и неожиданно протянул руку. — Грыня. Зовут меня так. Петля вытер о куртку пахнущие рыбой пальцы и пожал сухую узкую ладонь. — И как вы только не боитесь бродить с ним рядом? — проговорил Грыня. — Небось, ищете чего? Петля хотел было уже придумать какую-нибудь отмазку, чтобы не вдаваться в подробности, но Грыня, казалось, уже и сам потерял интерес к собственному вопросу. Он сунул руку в развалившийся у его ног рюкзак, выдернул и протянул Петле пузатую, со вмятинами в боках, армейскую флягу. — Хочешь глотнуть крепкого? Вкуснятина, напиток богов! Петля невольно облизнулся: после всех перенесенных стрессов выпить хотелось неимоверно. Соблазн был велик и, в конце концов, — кто может запретить глотнуть на привале немного горячительного? Он принял из рук Грыни фляжку, свинтил крышку, повисшую на цепочке, и хорошенько хлебнул из горлышка. Одним лишь злым духам Зоны известно, что за адская смесь была в сталкерской фляжке: горло и пищевод будто охватило огнем. Петля закашлялся, а Грыня беззвучно рассмеялся: наверное, это у него такой юмор — угощать незнакомцев кислотой из подвалов заброшенных лабораторий. — Что это? — просипел Петля. — «Ведьмин студень», — довольно пояснил Грыня, также прикладываясь к фляжке. Посмаковал, причмокивая. — Собственный рецепт, секрет фирмы. Петля вдруг почувствовал, как приятное тепло охватило тело, и тут же перестало жечь горло. Он протянул руку: — Можно еще глоточек? — Только не увлекайся, — усмехнулся сталкер, протягивая флягу. — Эта штука слона с ног срубит. Через несколько минут Петля уже активно выкладывал Грыне свою историю, несколько заплетаясь потяжелевшим языком. Этот Грыня оказался мастером вытягивать нужную ему информацию. И, похоже, во фляжке-то была настоящая «сыворотка правды». Так что скоро Петля, активно жестикулируя, уже вопрошал задумчивого Грыню: — Вот спрашивается, чего такого он мог просить у Монолита, а? Ну что ему, этому Буке, надо?! Грыня, раскуривший к этому времени какую-то подозрительную самокрутку, прищурившись на соседа, сказал негромко: — А отчего же, Бука тоже человек, хоть и нелюдь. И уж кому- кому, а ему найдется, чего попросить у Монолита. Если он не врет, конечно, что был там. Хотя не слышал я, чтобы Бука хотя бы раз в своей жизни соврал. — И что же? Что же он мог попросить? — Ну конечно, чужая душа — потемки, — резонно заметил Грыня. — Но было дело, приключилась с ним одна штука… И сквозь едкий дым самокрутки Грыня поведал эту мрачную историю. Оказывается, не всегда Бука был таким добровольным изгоем. Когда-то он пытался стать одним из них — обыкновенных людей, если таковыми вообще можно считать сталкеров. |
