Она посмотрела на меня внимательно.

– Женаты?

– Почти.

– Помолвлены?

– Состою в длительных отношениях.

– Не спешите связать себя по рукам и ногам, значит? Что же, жизнь и так коротка, незачем тратить ее на глупые ошибки… Ладно, я пришлю вам материалы.

– Один вопрос, – сказал я. – Сколько было Рамбле, когда Шери оставляла ее с Конни?

– Она жила у нее от шести до девяти месяцев.

– То есть это было время, – продолжал я, – когда девочка научилась сидеть, ползать на четвереньках, а может быть, уже попробовала вставать. Речевое поведение тоже активизировалось – она начала гулить, говорить «ма-ма»…

– Ну и что? – переспросила судья.

– Интересное время для родителей. Конни повезло.

– Это имеет какое-то значение?

– Я пытаюсь понять, что именно она испытала. Почему так настаивает на этой тяжбе.

– Может, конечно, Конни прикипела к ребенку, – сказала судья. – Но мне почему-то кажется, что она просто терпеть не может свою сестру.

Глава 4

Когда я закончил и позвонил телефонистке, то оказалось, что мной уже интересовались и Медея Райт, и Майрон Баллистер. Проигнорировав их обоих, я написал судье, что готов побеседовать с сестрами в рамках полученного мной предварительного гонорара. Подсчитав его полную сумму, я приложил копию счета к письму.

Мои услуги по этому делу оплачивались ниже моей обычной ставки в суде по семейному праву, ведь случай казался совсем простым: права Шери Сайкс на собственного ребенка подтверждены законом и останутся незыблемыми до тех пор, пока суд не докажет, что она представляет явную и постоянную угрозу жизни, физическому и/или психическому здоровью девочки.

Маэстро позвонила мне наутро:

– Вы деловой человек, доктор Алекс. Так, значит, все честно, без утайки и непредвиденных расходов?

– Честность – лучшая политика, проверено на опыте.

Она захохотала.

– Что – честность лучше защищает от нападок проигравшей стороны?.. Ладно, я санкционирую ваш счет, и можете начинать с Райт и Баллистером. Им обоим не терпится с вами поговорить.

– Они уже звонили. Но я им не перезванивал и не собираюсь.

– Почему?

– Зачем они мне? Будут опять трясти у меня перед носом своими бумажками и пытаться влиять на мое суждение… К тому же если я потрачу время еще и на них, то мне придется содрать с вас куда больше денег. Чтобы компенсировать свои страдания.

– То есть к членам коллегии адвокатов особой любви вы не питаете?

– Дело не в любви, Нэнси. Просто жизнь слишком коротка.

– Здрасте, это я, Ри! А вы психолог! – Тридцать семь лет, а голос звонкий, как у девчонки, и интонации подростковые.

– Да, это я.

– Жду не дождусь, когда мы с вами встретимся. Чтобы разобраться со всей этой хре… с тем, что устроила моя сестра.

– Как насчет завтра в десять?

– Заметано! Значит, до завтра!

– У вас есть мой адрес?

Молчание.

– Ой, нет… Ну вот, теперь вы решите, что я чокнутая.

Я продиктовал ей адрес.

– Так как? – снова спросила Шери. – Вам тоже кажется, что я чокнутая? Я не чокнутая, кто бы там что ни говорил. Просто нервничаю очень.

– Кому приятно, когда его судят…

– Да, но не это главное, док.