|
— Да яун вир, — улыбнулась Орловски. Ивен ошарашенно посмотрел на нее. — Муж моей сестры из Уэльса, — рассмеялась она в ответ. Вы уже сталкивались с этим наркотиком? — Нет, — ответили они в один голос. — Столкнетесь! И не раз пожалеете об этом. По сравнению с этой штукой крэк и героин кажутся содовой водичкой. — Вы сказали, это называется 2-гидро-6-пропано-метенпардразин? — Да, — она отложила в сторону какой-то алый сгусток. — Не буду утомлять вас подробностями. После продолжительного применения наркотик делает часть нервной системы человека невосприимчивой к веществам, управляющим функциями коры головного мозга, такими как память и логическое мышление. Такое же действие оказывает на мозолистое тело место, где соединяются правое и левое полушария. — Химические рецепторы и их синапсы действуют как замки и ключи… — начал объяснять Джосс Ивену. — Увеличивается скорость передачи нервных импульсов в «белом» веществе мозга, — объяснила доктор, а также временно увеличивается количество межнейронных связей в ассоциативной цепи. — Эти изменения временны, в чем и состоит проблема. Привыкание вызывает не сам препарат, а его действие, — продолжила Орловски, затем взяла специальную пилу и склонилась над черепом. Звуки, которые за этим последовали, заставили вздрогнуть даже Ивена. — При приеме терапевтической дозы мозг как бы включает все скрытые резервы и начинает работать быстрее и эффективнее, чем когда-либо. Утерянные воспоминания становятся доступными. Логические функции ускоряются. Мозг начинает функционировать в десятки и сотни раз быстрее обычного. Раздался громкий треск. — Вам приходилось когда-нибудь проводить анатомические исследования? — Только самые элементарные, — ответил Джосс. — Тогда подойдите и посмотрите, — она сняла верхнюю часть черепа, как будто это была крышка от кастрюли. — Эмоции не так усиливаются, как логические функции. Нажмите на эту педаль, пожалуйста. — А где ваш ассистент? — Джосс оглянулся по сторонам. — У меня его нет. Финансы не позволяют, — она взяла другой скальпель, сделала несколько разрезов и приподняла лоскут какой-то беловатой ткани. — Вот оно, то самое место, где пересекаются все пути ассоциативной цепи. Эта штука должна быть плотной и упругой, а что мы видим? Все распадается из-за перестимуляции нервных клеток. — А разве нет физических симптомов? — удивился Джосс. — Дрожания мускулов и так далее? — Так долго они не живут, — с горечью ответила доктор Орловски. — Этот эффект мог бы наступить при умеренном употреблении препарата, но никто не употребляет его умеренно. — И не будут, — покачал головой Ивен. — Представьте, каково возвращаться в нормальное состояние после того, как ваш мозг какое-то время работал в десятки раз лучше. — Я слышала, что для них интеллект нормального человека представляется чем-то вроде интеллекта малолетнего имбецила. — Потому они и не бросают, — констатировал Джосс. — Как вы думаете, откуда наркотик попадает сюда? — спросил Ивен. Орловски скрестила руки на груди. — Многое бы я отдала, чтобы узнать это. Думаю, его делают где-то здесь. Скорее всего, его разработал прекрасный профессионал. Такие вещи не изобретают случайно. — А никаких фабрик по производству наркотиков здесь не находили? — В этой станции больше потайных мест, чем ходов в муравейнике, — отрицательно покачала она головой. |
