В ресторане было пусто. Может быть, это к лучшему, а может, и нет: так его легче запомнить. Но теперь поздно уже рассуждать: он у бара.

— Чистое виски.

Бармен даже не успел повернуться, как он повторил:

— Еще одно.

Он не должен был так делать: то, что он глотал спиртное так поспешно, выглядело подозрительно.

— Да выключите вы это радио! — торопливо сказал он.

Этого тоже не стоило говорить, потому что и эти слова звучали подозрительно. Выключая радио, бармен внимательно посмотрел на него. Но тишина была еще хуже. Просто невыносима. И все из-за громкого барабанного боя, возвещавшего о грядущей опасности.

— Не беспокойтесь, включите его снова.

— Разберитесь, что вам надо, мистер, — ответил ему бармен с осуждающими интонациями в голосе.

Ему казалось, что он делает все неправильно. Начать хотя бы с того, что ему вообще не следовало сюда заходить. Надо сматываться отсюда как можно быстрее, пока он не натворил новых глупостей.

— Сколько?

Он вытащил две монеты — полдоллара и еще четверть, это все, что у него было.

— Восемьдесят центов.

У него екнуло в желудке. Все, что угодно, но тех денег не трогать! Он не хотел доставать их, опасаясь, что по выражению его лица, когда он вытащит их, бармен сразу все поймет.

— Во многих местах берут тридцать пять за порцию.

— Но только не за виски такого качества. Вы не распробовали.

Бармен явно насторожился, что-то заподозрив. Он склонился через стойку, прямо над ним, готовый перехватить каждое движение его рук.

Ему не надо было заказывать вторую порцию. Из-за недостающих пяти центов ему придется разворачивать всю пачку долларов прямо на глазах у этого человека. А ведь не будь этого, бармен, скорее всего, и не вспомнил бы о нем завтра.

— Где туалет?

— Вон дверь, прямо за автоматом по продаже сигарет.

Бармен не доверял ему. Пэйн ясно видел это по взгляду, который тот бросил на него.

Пэйн зашел в кабину, подпер дверь плечом, расстегнул задний карман и начал копаться в деньгах, отыскивая самый мелкий банкнот. Самой маленькой оказалась десятка, да и та была только одна. Придется разменивать ее. Он проклинал себя за то, что наведался сюда.

Неожиданно дверь позади него дернулась. Не сильно, но он этого не ожидал. И, пошатнувшись, он выронил пачку. Деньги веером рассыпались по полу. В приотворившуюся дверь просунулась голова бармена.

— Мне не нравится, как вы себя ведете, — проговорил он. — Ну-ка, убирайтесь из моего…

И тут он увидел деньги.

Револьвер Барроуза был слишком велик для внутреннего кармана пальто Пэйна, и когда дверь толкнули, торчавшая наружу рукоятка перевесила, и оружие с грохотом упало на пол. Пэйн, проворно нагнувшись, подобрал его.

Однако бармен успел разглядеть револьвер.

— Я так и думал! — пробурчал он.

Это замечание могло означать и все, и ничего.

Справиться с барменом было совсем не то, что с Барроузом, он был силен как бык. Он прижал Пэйна к стене и держал его так в более или менее беспомощном состоянии. Но если бы он еще при этом молчал, то, может быть, ничего бы и не случилось. Но он, разинув рот, орал что было сил:

— Полиция! Сюда! На помощь!

Пэйн, утратив жалкие остатки самообладания, не мог больше управлять своими действиями и тем более предвидеть их последствия.