|
– Может, он и не умер вовсе, просто потерял сознание. – Ты сам сказал, что этот мужик умер, – недовольно возразил Артем Резников, машинально поглаживая повязку на левой руке. Обваренная крутым кипятком кисть все еще болела, но он старался не обращать внимания на боль. – Ну, мне так показалось, – невозмутимо сказал Сурик, еще шире распахивая огромные миндалевидные глаза, при этом концы длинных густых ресниц почти коснулись красиво очерченных бровей. – Я же не доктор, мог и ошибиться. Пульса вроде не было. – Вроде, вроде, – передразнил его Артем. – Ты что, сильно ему врезал? – Да не бил я его. Зачем мне? Все как обычно: подошел сзади, схватил за шею одной рукой, другой залез в карман, а ногой в это время подсечку сделал. Все тихо и без звука, прием отработанный. А он как-то странно всхлипнул и обмяк. Кто его знает, может, и не помер. Сурик медленно опустил веки, словно притушив льющийся из глаз мягкий свет, делающий лицо чистым и добрым. Губы сжались, четче обозначились складки в углах рта. Теперь перед Артемом сидел циничный и безжалостный убийца. – Ты что-нибудь взял у него? – Зачем мне? – не поднимая глаз, повторил Сурик свою излюбленную фразу. – Место хорошее, тихое, кругом ни души, темно, поздно. Документы быстренько переснял и на место положил. – Наследил, поди? – Не маленький. – Ресницы снова взметнулись вверх, лучистые светлые глаза глянули с обидой. – Ладно. Так что в документах интересного? – Беркович Станислав Николаевич, 1957 года рождения, москвич, холост, заведующий лабораторией в каком-то хитром КБ, какой-то цветмет, хрен поймешь! – Козел, – злобно процедил сквозь зубы Артем. – Запомнить не мог? – Зачем мне? – спокойно пожал плечами Сурик. – Фотографии я тебе принес, сам прочитаешь. – Давай сюда, – протянул руку Артем. – Сейчас, спешу и падаю. – Чего ты хочешь? – Извинений хочу, Артем-джан, – протянул Сурик противным елейным голоском, нарочито утрируя акцент. – За что? – изумился Артем. – За «козла», Артем-джан, за «козла». Я у тебя за работу деньги получаю, а не за то, чтобы оскорбления выслушивать. За оскорбления плата по отдельному тарифу. Ресницы Сурика опустились вниз, и снова Артем увидел перед собой страшное холодное лицо. Сидящий справа от Сурика Игорь Ерохин молча жевал свой шашлык, с интересом наблюдая за собеседниками. Сразу видно, что Артем – из фраеров, на зоне не был, нар не нюхал, и дружки у него, видать, всю жизнь были из «чистеньких». Нельзя «козлом» обзываться, нехорошо это, за «козла» ведь и ответить можно. Вон Сурик-то сразу отреагировал, хорошо еще, что в руках умеет себя держать, сидит спокойно, улыбается. Другой на его месте уже вскочил бы, стол опрокинул, нож выщелкнул да заорал: «За козла ответишь!» Игорь понял, что пора вмешаться. Артем явно не врубается в ситуацию, а Сурик не отступится, хоть и знает, что Артем с блатными порядками незнаком, но гонор в заднице играет. Ерохин резко поднял руку, подзывая официанта. – Замени, будь добр, две порции, остыли уже. – Слушаюсь, – кивнул официант. – Вам тоже принести? – Шашлык не хочу. |
