— Кажется, я действительно так сказала. — Максин доверительно улыбнулась. — Я была очень расстроена, как всегда в подобных ситуациях, и могла сорваться.

— Понимаю. А потом вы вернулись в Нью-Йорк и уединились в этом отеле?

— Верно, — ответила она, задумчиво кивнув. — Мне требовалось время, чтобы успокоиться. Я никак не ожидала, что Лестер — мой второй муж — окажется таким подлым сукиным сыном и заставит строго следовать условиям контракта. Конечно, мне нужно было подумать обо всем раньше. — Ее улыбка стала еще более доверительной. — Как я уже сказала, какое-то время, к несчастью, я была замужем за скотиной.

Хатчинс присоединился к нам, сунул мне выпивку, уселся в кресло и сердито посмотрел на свой собственный бокал.

— И вы уже никогда не возвращались в театр к Фрайбергу?

— И не думала.

— Но вы вспомнили, что в Нью-Йорке есть человек, которому вы можете доверять, и обратились к нему?

— Милый Чарли! — Она бросила на него ласковый взгляд — рублем подарила. — Я не знаю, что бы делала без него эти последние сумасшедшие несколько дней.

— Вы посвятили Чарли во все подробности?

Она слегка пожала плечами:

— Разумеется!

— И он тут же начал рвать и метать?

— Понятно, я рассвирепел, — пробасил Хатчинс, — потому что никому не позволю так обращаться с моей крошкой Максин. Кто они такие, черт бы их побрал?!

— Где вы были последние несколько дней, Чарли?

— Здесь, неподалеку. — Он наклонился вперед в своем кресле. — А какое это имеет значение?

— А вы не болтались вокруг театра Фрайберга, пытаясь прикончить Бабе Дюан?

— Я? — У него даже лысина побагровела. — Ну, вы, кажется, совсем свихнулись?

— Успокойся, дорогой, — мягко попросила Максин. — Рик говорит о том же, о чем и Лестер, когда он звонил сегодня утром. И если этот крысенок, Джо Фрайберг, разболтает газетам, многие вполне могут подумать, что за покушениями на Бабе стоишь ты. Твоя репутация говорит сама за себя, не так ли, дорогой? — Прежде, чем он успел ответить, Максин перевела взгляд на меня. — Поймите, Рик, даже сама идея покушения нелепа. Как бы хорошо милый Чарли ко мне ни относился, вряд ли он бросится убивать эту Дюан только потому, что я брякнула глупость, находясь в состоянии эмоционального срыва.

Хатчинс ткнул волосатым пальцем в мою сторону.

— Он что, безмозглый идиот? — спросил он, явно напрашиваясь на скандал.

— Чарли! — В ее голосе снова зазвучали нотки приказа. — Почему бы тебе не прогуляться, дорогой, и немного не остыть?

— Ничего не поделаешь, придется. — Он поднялся из кресла. — Если я останусь еще на несколько минут, то скорее всего расколю череп Холмана на две половинки, только чтобы доказать, что внутри там ничего нет! — Он тяжело затопал к выходу и яростно хлопнул дверью. И сразу в номере наступила успокоительная тишина, как после урагана.

— Бедный Чарли, — сострадательно произнесла Максин. — Я должна извиниться за него.

— Вовсе нет, — возразил я. — Он сказал сейчас самую разумную вещь за все время нашего короткого знакомства. Я пока действительно как в тумане.

— Рик? — Она похлопала ладонью по дивану. — Идите сюда и давайте мирно побеседуем, не напрягая издали глаз, чтобы видеть друг друга.

Я тут же подчинился — почему бы и нет? Разве я выжил из ума, как предположил Чарли?

Максин положила руку на мое колено небрежным интимным жестом и наклонилась ко мне.