— К брату не хочешь, а ко мне запросто? Здорово получается. Я вроде как понятливый и сразу брошусь звонить, так?

— Ну… не совсем так… А как-то надо! — Негода обидчиво засопел.

— Напортачил?

— Не так чтобы очень, но накопать завсегда можно! Чую, под меня копают.

— Ладно, при случае позвоню и попрошу, чтобы не очень там ковырялись. Но и сам запомни — работать надо с умом, понял? Постоянно доказывать, что ты не дурак. Не дурак — понял?

— Так точно, не дурак.

Вздохнув, Шлыков недовольно покачал головой.

Громко щелкнули каблуки. Глядя в спину Негоде, мэр подумал: "Нет, братец, звонить насчет тебя не разобравшись не стану. Я-то уж точно не дурак".

Нажал на кнопку:

— Кто там следующий?

Через час служебная черная "Волга" мчала Шлыкова за город. Осталось довершить приятное с полезным. Приятное — банька с веничком. А полезное…

Но лучше по порядку. Григорий Анатольевич не думал, что близко сдружится с директором городского рынка Волковым. Раз в месяц тот передавал ему "конверт" на всякие личные расходы, деньги собирались с продавцов рынка. Волков помнил, кто его "отец крестный", и как-то пригласил к себе на дачу попариться в баньке. Шлыков поехал и не пожалел. Теперь сам напоминает о парном дне.

С основной трассы машина свернула налево и, высвечивая фарами сосновый частокол, стала приближаться к реке. Вот и дача. Открыв ворота, хозяин уже поджидал. Водитель остался в машине, а Шлыков, поздоровавшись с Волковым, начал оправдываться.

— Посетителей как прорвало. Столько идет, столько идет, — пожаловался он. Не станешь же говорить, что всех, кроме нужных лично ему, разогнал по своим замам.

Как только ворота дачи закрылись, командовать начал Волков.

— Да, долго, долго, Григорий Анатольевич. У меня давно все готово. Ну, не будем терять время, пошли в баньку. Водителю, что надо, оставил.

Волков ласково называл дачу — дачкой, баню — банькой. Дачка — большой кирпичный дом с гаражом и летней кухней. Тут все свое и надежное: своя вода, ограда кирпичная под два метра высотой. Но гордость хозяина — баня. Можно баниться, париться, а спустившись к реке, остудиться.

В прихожей разделись.

— Давайте-ка хватанем бутербродиков с икричкой, — предложил Волков. — Не помешает. — Проглотив пару бутербродов, Шлыков зашел в парилку и забрался на верхнюю полку. Потом спустился на среднюю и на самую нижнюю. Волков подбавил пара — Шлыков не выдержал, выскочил из парилки и лег на широкую лавку. Волков, ополоснув его теплой водой, заработал веничком. Делал он это мастерски, хлестал по спине и, нагнувшись к разгоряченному телу, полушепотом ворковал:

— Тебе бы сюда бабенку помоложе, Григорий Анатольич. Вон Скоркин нашел молодку. Решил вопрос с магазинчиком в укромном местечке. Теперь и ей хорошо и ему тоже. А ты что — хуже или не справишься? Завидую, однако, вся жизнь впереди.

— Это где магазинчик-то "в укромном месте?"

— А то не знаете! Не шути, все знаешь. Мэр города должен знать.

В бане Волков со Шлыковым больше на "ты". Это на людях угодничает. Здесь же словно отыгрывается за свое угодничество.

— Мне светиться нельзя, — вздохнул разомлевший Шлыков. — Зачем?

— Можно и воздержаться, раз надо. От людей ведь и правда ничего не утаишь, все пронюхают.

— У-ух, как здорово! — воскликнул наконец Шлыков и встал с лавки. — Ну где еще можно получить такое удовольствие?

— Приятно слышать, — кивнул Волкол и вместе со Шлыковым пошел к речке. Холодная вода еще больше взбодрила мэра.