— Слушай, сам виноват…

— В чем виноват, не пойму! Берите деньги, только отпустите! — крикнул он.

— Никуда ты не пойдешь! — В руке кавказца блеснул нож, но Красавин уже выхватил из сумки топор…

Все повторилось по предыдущему сценарию: головы сложил в мешок, трупы оттащил в лесополосу и забросал чем попало, а из карманов забрал все, что свидетельствовало о личности убитых. Мешок завернул в целлофан и крепко перевязал. Выехав на плотину, остановился. Светил месяц, кругом ни души. Спустившись вниз, бросил пакет и топор в траву.

Вернувшись в Сибирск, Красавин стал отпускать бороду, ходил только в темных очках и вообще был крайне осторожен. На одном из допросов Терехов спросил его, где он брал топор для поездки в Алма-Ату.

— Проверка на правдивость? — усмехнулся Красавин. — Хорошо, отвечаю: топор в этот раз я взял у Стеклова. Сказал, что надо срубить хороший черенок для лопаты. Стеклов, кстати, так и не знал, где я живу. О своей квартире я ему никогда не говорил.

— А когда поняли, что мы на ваш след напали? — поинтересовался Епифанцев.

— После третьего группового убийства. Я приехал из Полянска, заглянул в гараж, а машины нет и Стеклова тоже. Узнал, что он задержан милицией из-за машины. Я почти не выходил из квартиры, но к гаражу приходил и не раз. Если бы за гаражом велось наблюдение, — меня можно было бы взять намного раньше.

… Красавин решил уединиться и уехал на дачу. Но побыть одному не удалось, приехали родители жены Василия Дворкина. Они дали ему прочесть письмо Василия, в котором тот звал его в гости. Красавин не планировал ехать в Москву, но написать другу пообещал. Вернувшись в Сибирск, он работал со Стекловым в гараже. Работа на какое-то время отвлекла, но вскоре ему вновь захотелось побывать на авторынке. Его туда словно магнитом притягивало.

И — начались одна за другой поездки и охота на "кидал". Но долго и безрезультатно, и он уже решил было ехать в Полянск, встретиться с Аленой, по которой скучал, но…

Но дождался. Приценяться подошли сразу человек пять. Спрашивали, билась машина или не билась, красилась — не красилась, каким бензином заправляет, пробовали руками пороги и крылья. Красавин отвечал и подумывал, что лучше с этой братией не связываться, но сам в то же время повел игру: пожаловался, что неизлечимо болен, что вот-вот отдаст концы, а жить-то хочется, но на лечение нужны деньги, и большие, вот и приходится продавать машину…

И события начали развиваться, как уже бывало. Три покупателя вскоре ушли, осталось лишь двое. Сторговались без особых проблем. Получив деньги, он попросил подвезти его в Озерск, пообещал хорошо заплатить. Но кавказцы взялись отвезти безо всякой оплаты. Красавин опять сел впереди, опять вполоборота к водителю и его другу на заднем сидении. Все шло, как Красавин и предполагал. Машину остановили и его попросили выйти. "Ну, вот и началось", — подумал он и огляделся. С двух сторон от дороги — густые лесополосы. С ним не миндальничали. Подхватив под руки, повели к лесополосе. Уж как он просил и умолял, обещая все отдать, лишь бы не трогали и отпустили! "Ну какой еще, — думал, — звери, вам нужен "шанс"?! У края лесополосы один кавказец схватил Краснова за шиворот, а второй подставил к горлу нож и сказал:

— Зачем тебе деньги и зачем жить, все равно умрешь! — Потянулся за сумкой, что висела на плече Красавина… Если б кавказцы знали, с кем имеют дело… Красавину потребовалось лишь несколько точных ударов, чтобы убить грабителей. Остальное повторилось, как и в предыдущие два раза. Когда ставил машину, заметил в салоне кровь. Стал вытирать ее тряпкой, но так до конца и не вытер.

Через несколько дней он уехал в Москву к Василию.