Я смотрела на него, раздумывая, нужно ли подавать ему руку.

— Что с вами?

— Спина замучила. Безумно болит,— ответил Уэйн. Поднявшись на ноги, он придерживал спину руками, слегка поводя плечами и пытаясь ослабить боль. У него было спортивное телосложение: стройный, с накаченными мускулами и узкой грудной клеткой. Он выглядел старше жены — на полные сорок лет, в то время как, по-моему мнению, жене его было не более тридцати с небольшим. Светловолосый, с коротко стриженной прической, он напоминал школьника пятидесятых годов. Интересно, служил ли Уэйн в армии? Судя по стилю прически, ее обладатель остался в далеком прошлом и личность его формировалась под воздействием довольно значительных событий. Глаза казались блеклыми, лицо полинявшим. Уэйн подошел к окну, поднял шторы. В комнате стало невыносимо ярко.

— Присаживайтесь,— пригласил меня владелец кабинета.

Выбирая между тахтой и штампованным пластмассовым стулом с ковшеобразным сидением, я решила усесться на стул, исподтишка наблюдая, как Уэйн опускается на вращающееся кресло — так, словно он погружался в ванну с кипятком. В кабинете стояло шесть металлических книжных шкафов с разболтанными дверками и полками, слегка прогнувшимися от тяжести всяких справочников. Стол был завален бумагами так, что его почти не было видно. Ими же были завалены все подоконники. Корреспонденция валялась повсюду, даже на полу, рядом со стулом. Среди этих бумаг я заметила правительственные распоряжения и законы по налогообложению. Похоже, он был из тех, на кого нельзя положиться, особенно в делах с ревизором из налоговой инспекции — обязательно подведет.

— Я только что разговаривал с Мэрилин. Она сказала о вашем визите и встрече с ней. Мы в недоумении, почему вы нами так интересуетесь?

— Барбара Даггетт наняла меня для расследования обстоятельств смерти своего отца, вот почему меня интересует каждый человек.

— Но при чем здесь мы? Это тот человек, которого мы не видели уже много лет.

— И он не связывался с вами в последние недели?

— Зачем это ему было нужно?

— Он разыскивал Тони Гаэна. Мне кажется, он старался найти его через вас.

Зазвонил телефон, Уэйн поднял трубку, и пока шел деловой разговор, я разглядывала своего собеседника. Брюки были немного коротковаты ему, открывая нейлоновые носки, доходившие, вероятно, до колен. В голосе Уэйна зазвучали нотки прощания, он торопился завершить разговор.

— Да-да, да… хорошо. Прекрасно! Это замечательно! Сделаем это непременно. У меня есть такие бланки. В крайнем случае, в конце месяца. Всего доброго.

Он положил трубку, утомленно покачивая головой.

— Итак? — спросил Уэйн, возвращаясь к теме разговора.

— Продолжим,— ответила я.— Я думаю, вы вряд ли вспомните, чем занимались в пятницу вечером.

— Я провел вечер здесь, составляя квартальный отчет.

— А Мэрилин находилась дома с ребятами?

Уэйн сидел, уставившись на меня, улыбка на его лице то появлялась, то пропадала.

— Вы намекаете на то, что мы причастны к смерти Даггетта?

— Но кто-то же сделал это,— заметила я.

Мой собеседник рассмеялся, скользнул ладонью по ежику волос, как будто проверяя, все ли с ним в порядке.

— Мисс Миллхоун, вам чертовски нравится испытывать чужие нервы? Ведь в сводке новостей ясно сказано, что это был несчастный случай.

Я улыбнулась.

— Это точка зрения полиции, с которой я не согласна. Мне кажется, слишком многие желали Даггетту смерти. Среди них и вы с Мэрилин.

— Нет мы не способны на это. Вы, вероятно, шутите. Я недолюбливал этого человека, бесспортно, но не настолько, чтобы убрать его, убить. Боже мой!

Я старалась говорить легко и непринужденно.

— Тем не менее, у вас были мотивы и имелись возможности.