10 часов 33 минуты

В тот момент когда Такер взбежал на гребень насыпи, над водой разнеслись отголоски выстрела. У Уэйна в груди все сжалось от беспокойства за напарника. В пятидесяти ярдах впереди застыла драга, наискось перегородив русло канала, уткнувшись носом в берег.

Такер побежал, подгоняемый тревогой. Добравшись до потерявшей управление лодки, он оттолкнулся и взлетел высоко вверх. Упав на палубу, налетел на планширь. Из глаз брызнули искры. Откатившись вбок, он поднялся на четвереньки и выхватил пистолет.

В открытую дверь кабины Уэйн увидел человека, распростертого навзничь на полу. Человек размахивал левой рукой и отчаянно брыкался ногами. Запястье правой руки было стиснуто челюстями Кейна. Мускулистая овчарка таскала человека из стороны в сторону, словно тряпичную куклу.

Убийца что-то крикнул по-русски. Познания Такера в этом языке были зачаточными, однако тон голоса сказал ему все.

«Уберите от меня собаку… пожалуйста…»

Держа убийцу под прицелом «макарова», Такер шагнул в кабину.

— ОТПУСТИТЬ, — спокойно произнес он.

Кейн тотчас же отпустил убийце руку и отступил назад, оскалив зубы.

Русский прижал окровавленную руку к груди. В его широко раскрытых глазах плескалась боль. Судя по тому месту, где вцепился в его руку Кейн, у него была сломана локтевая кость, а может быть, в придачу еще и лучевая.

Однако Такер не испытывал к нему жалости. Этот подонок едва не застрелил его напарника.

В нескольких шагах на палубе валялся пистолет, все еще дымящийся на холоде.

Шагнув вперед, Такер посмотрел на убийцу.

— Ты говоришь по-английски?

— По-английски… да, я немного владеть английским.

— Ты арестован.

— Что? Я ничего…

Подняв правую ногу, Такер что есть силы ударил каблуком убийцу прямо в лоб. Тот сразу же отключился.

— Вот так-то оно лучше, — добавил Уэйн.

Глава 2

4 марта, 12 часов 44 минуты

— С вас новое ветровое стекло, — раскатистым басом прогудел Федосеев, протягивая Такеру стопку с ледяной водкой.

Уэйн принял стопку, но поставил ее на столик рядом с диваном. Он не был большим любителем водки, но что гораздо важнее, он сейчас не доверял своим рукам. Перестрелка в порту накачала его адреналином, в чем, впрочем, для него не было ничего незнакомого или неприятного. И все же Такер гадал, в какой степени это обусловлено возбуждением, а в какой — посттравматическим стрессовым расстройством (в настоящее время под этим мудреным медицинским термином понималось то, что раньше называлось контузией или военным неврозом, состоянием, хорошо знакомым многим ветеранам войн в Ираке и Афганистане).

По сравнению со многими у Такера ПТСР проявлялось в легкой форме, но все же в его жизни это стало неотъемлемой частью. Хотя ему удавалось неплохо с ним справляться, он постоянно чувствовал его присутствие, подобное чудовищу, пытающемуся найти брешь в его эмоциональных доспехах. Такер находил в этом сравнении странное успокоение. Бдительность относилась к тому, что у него получалось хорошо. И все же буддист в его сознании нашептывал ему на ухо, предлагая расслабиться.

«Забудь об этом.

То, за что ты цепляешься, только становится сильнее.

Твои мысли материализуются».

Такер не мог сказать точно, когда взял на вооружение эту философию. Она поселилась у него в сознании как-то совершенно незаметно. Конечно, у него были наставники, среди которых особенно выделялся один, — и все же он подозревал, что подцепил такой взгляд на жизнь, странствуя вместе с Кейном. Встречаясь с людьми всех мастей и пород, Такер научился принимать их такими, какие они есть, не обремененный грузом предвзятости.