Фелиси кивнула.

— Трое мужчин, одетых, как громилы из КГБ. Зловещие типы. Очень грубые, шли по перрону, всем тыча в нос свои «корочки», как будто они тут полные хозяева.

Такеру пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть свое удивление.

— Похоже на полицию. Наверное, они кого-то искали.

Фелиси отпила глоток кофе.

— Могу себе представить.

— Часом, не вас ли искали? Я, случайно, завтракаю не в обществе международного похитителя произведений искусств?

Фелиси рассмеялась, откинув голову назад и чуть в сторону.

— О, меня разоблачили! Немедленно остановите поезд!

— Если верить моему путеводителю, Федотовская картинная галерея в Хабаровске представляет особый интерес для ценителей искусства, — улыбнулся Такер. — Особенно для выпускников факультета гуманитарных наук Кембриджского университета. Я уже жалею о том, что не сошел с поезда и не сходил туда. А вы там побывали?

Фелиси улыбнулась, сверкнув глазами.

— Просто потрясающее собрание. Я сама жалею о том, что у меня было так мало времени. Вы непременно должны там побывать. Ну а вы, мистер Уэйн, какая у вас тайна? Чем вы занимаетесь, когда не катаетесь на поезде по Сибири?

— Я вор, специализируюсь на произведениях искусства, — ответил Такер.

— А, я так и думала.

Такер похлопал себя по карману куртки.

— Прошу прощения, — сказал он и, достав сотовый телефон, взглянул на экран. — Сообщение от моего брата.

Перейдя в режим фотоаппарата, Такер украдкой сфотографировал лицо Фелиси, после чего потыкал пальцем в экран, делая вид, будто набирает ответ, и убрал телефон в карман.

— Еще раз извините, — сказал он. — У моего брата через месяц свадьба, и он поручил мне устроить ему холостяцкую вечеринку. Его будущая жена беспокоится, что вечеринка получится слишком непристойной.

— А это действительно так? — подняла брови Фелиси.

— А как же иначе.

— Ох уж эти мужчины! — рассмеялась Фелиси и, перегнувшись через столик, пожала Такеру руку.

08 часов 35 минут

Закончив завтракать и растянув кофе еще на полчаса, Такер и Фелиси наконец расстались, пообещав друг другу разделить еще одну трапезу до того, как Уэйн сойдет с поезда в Перми.

Оставшись один, Такер быстро вернулся к себе в купе, достал спутниковый телефон и набрал новый номер, полученный от Пейнтера Кроу. Ему ответили сразу же.

— Я так понимаю, Такер Уэйн, — произнес женский голос.

— А вы Рут Харпер.

— Совершенно верно. — Харпер говорила четко, отрывисто, но при том не резко. В ее речи чувствовался отчетливый южный говор. — Что у вас есть для меня?

— И никаких «рада вас слышать» или «как поживаете»?

— Рада вас слышать. Как поживаете? Ну как, все в порядке? Вам тепло и уютно?

— Самую малость, — ответил Такер.

Расхаживая по тесному купе, он пытался представить себе, как выглядит его собеседница. Голос у нее был молодой, однако некоторая резкость позволяла предположить об определенном опыте. «Вероятно, далеко за тридцать». Но Такер знал, что в оперативники «Сигмы» отбирались те, кто прошел службу в армии, и Харпер, скорее всего, не была исключением, так что эта «резкость», возможно, отчасти объяснялась суровыми уроками, усвоенными в молодости, ранним взрослением под огнем. По серьезному тону Харпер Такер предположил, что она темноволосая и в очках — изнуренный боями книжный червь.