На ней был строгий черный костюм с накрахмаленной белой блузкой. Сидела Элисон за огромным письменным столом из полированного палисандра. Ее кабинет, где царил безукоризненный порядок, располагался на первом этаже управления полиции в Льюисе, занимавшего особняк эпохи королевы Анны. Окна выходили на подстриженный газон. На столе – пусто, если не считать высокой хрустальной вазы с тремя пурпурными тюльпанами да аммонитовой подставки для ручек. На краю стола – семейная фотография в рамочке: муж и двое детей. Супруг Элисон тоже служил в полиции и, хотя был на несколько лет старше жены, не дотягивал до нее на три чина. Взгляд Роя упал на стопку утренних газет, раскинутых веером, словно раскрытые карты в покере.

Иногда Грейс дивился тому, как начальству удается содержать свои кабинеты – и рабочие столы – в порядке. Его собственное рабочее место всегда напоминало свалку. Залежи полуразвалившихся папок, письма, так и оставшиеся без ответа, потерянные ручки, квитанции, исходящие бумаги, которые никак не сходились с входящими… Рой решил: чтобы подняться на самый верх, необходимо обладать навыками канцелярской работы. У него, видимо, такие способности отсутствуют. На генетическом уровне.

Ходили слухи, будто года три назад Элисон Воспер удаляли рак груди. Грейс понимал, что это, скорее всего, только байки, так как заместитель начальника полиции воздвигла вокруг своей личной жизни настоящую стену. Тем не менее, в ней чувствовалась какая‑то ущербность. Откровенно говоря, иногда Роя влекло к шефине: особенно когда в ее проницательных карих глазах вспыхивали веселые огоньки. Тогда ему казалось, что Элисон чуть ли не заигрывает с ним. Однако сегодня утром ей было явно не до флирта.

Она не протянула руки и даже не поздоровалась, а лишь сухо кивнула на один из двух стульев с высокой спинкой перед столом, после чего сразу взяла быка за рога. В ее взгляде читались и упрек, и откровенная ярость.

– Рой, что, черт побери, это значит?

– Извини.

– Извини?

Он кивнул:

– Я… дело в том, что мои слова вырваны из контекста…

– Ты хоть понимаешь, что из‑за твоей оплошности может рассыпаться все дело? – перебила она, не дав закончить фразу.

– По‑моему, мы можем это уладить.

– Сегодня утром репортеры достали меня звонками. Ты превратился в посмешище. Из‑за тебя мы все выглядим скопищем идиотов. Зачем ты сотворил такую глупость?

Несколько секунд Грейс молчал, собираясь с мыслями.

– Эта женщина‑медиум – просто чудо. Она уже помогала нам в прошлом. Мне и в голову не приходило, что кто‑то про нее узнает.

Воспер откинулась на спинку кресла и, глядя Грейсу в глаза, медленно покачала головой:

– У меня на тебя были большие планы. Тебя и повысили благодаря мне. Я поддерживала тебя, Рой. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, правда?

Дело обстояло не совсем так, но сейчас не самый подходящий момент для споров.

– Знаю, – кивнул Рой, – и очень тебе признателен.

Номер 27 ткнула пальцем в газеты:

– И вот как ты меня отблагодарил! Вот чем ты мне отплатил!

– Перестань, Элисон. Я ведь задержал Хоссейна.

– А теперь подбросил его защите крупный козырь, с которым они вполне могут развалить обвинение!

– Ничего подобного! – не выдержал Рой. – Туфлю уже осматривали эксперты. Я расписывался, когда брал ее, и еще раз – когда возвращал. Им не удастся пришить мне самовольное изъятие улики! Пусть я иногда прибегаю к нетрадиционным методам, но ведь они не повлияли на ход расследования!

Элисон Воспер принялась разглядывать свои длинные наманикюренные ногти. Рой заметил, что кончики пальцев у нее почернели от типографской краски.