Взяв чашку с блюдцем, Вивьен проворчала, что чай опять слишком крепкий.

– Не понимаю, как вы терпите этого наглеца? Лодырничает, фамильярничает – совершенно невозможный тип.

– Видишь ли, он родился и всю жизнь провел в Тревеллине, как и его отец, – принялась терпеливо объяснять Клара. – Он никого не хочет обидеть, но, согласись, дорогая, трудно ожидать от него уважения к мальчишкам, которых он гонял палкой из кладовой. Не обращай на него внимания!

Вздохнув, Вивьен замолчала. Она знала, что Клара, несмотря на сочувствие, никогда не станет на ее сторону. Единственным союзником была Фейт, но Вивьен презирала ее.

Прошло двадцать лет с тех пор, как Фейт Клэй Формби, романтическая девятнадцатилетняя девица, была сражена наповал Адамом Пенхаллоу, высоким интересным брюнетом на двадцать два года старше ее, и покинула дом своей тетки, чтобы выйти за него замуж. Тогда она была просто красавицей – огромные голубые глаза, светлые локоны и очаровательный нежный ротик. А Пенхаллоу возраст только придавал импозантности. Он знал, как производить впечатление на молодых девиц, и его репутация повесы придавала ему лишний шарм. Фейт была польщена его вниманием и рисовала себе картины счастливого будущего: она хозяйка прекрасного замка в Корнуолле, исправившийся муж боготворит ее, приемные дети обожают. Она будет очень добра к бедным сироткам. Конечно, поначалу они встретят мачеху неприветливо, но она будет само терпение и чуткость, и не пройдет и нескольких месяцев, как они полюбят ее и станут соперничать за внимание Фейт.

С первого взгляда Тревеллин даже превзошел ее ожидания. Огромный дом эпохи Тюдоров с голландскими фронтонами, высокими трубами и многостворчатыми окнами исторг из груди Фейт восторженный возглас. Она увидела его в летние сумерки, в окружении изумрудных пастбищ, когда серые стены чуть розовели в закатных лучах. В саду пестрели цветы, тяжелые дубовые двери были гостеприимно распахнуты, открывая вид на черные от времени полы, покосившийся раздвижной стол и металлическую грелку, висящую на отделанной панелями стене. За домом, в отдалении, неторопливо несла свои воды река Мур. В воздухе витал острый запах влажного торфа. Да, все было так, как она представляла! Правда, позднее Фейт обнаружила, что бесчисленные комнаты особняка запущены и нуждаются в ремонте, ковры и шторы вытерлись и выцвели, прекрасная старинная мебель соседствует с грубыми поделками местных столяров, а чтобы содержать такой дом в порядке, требуется целая армия слуг. Однако это ее не смутило, и она решила, что все здесь изменит.

Но с отпрысками Пенхаллоу Фейт потерпела неудачу. При первом же взгляде на эту ораву, выстроенную в боевую шеренгу для приветствия, ее иллюзии поблекли. Она с ужасом заметила, что со старшим пасынком они ровесники, и он гораздо увереннее в себе. Разве Пенхаллоу говорил ей, что Рэймонду уже девятнадцать? Этого Фейт не помнила. Возможно, и сказал, но она относилась к тому типу женщин, которые пропускают мимо ушей все, что не укладывается в их идеалистическое представление о мире.

Итак, перед ней стояли все семеро: Рэймонд, хмурый и молчаливый; Ингрэм, обогнавший его в росте, с резкими грубоватыми манерами; пятнадцатилетний Юджин, худосочная копия Ингрэма, но с более живым лицом и не по годам острый на язык; Чармин, пятью годами моложе Юджина, такая же чернобровая и дерзкая, как и остальные; восьмилетний Обри, казавшийся утонченнее других, что, впрочем, было весьма обманчиво; и, наконец, близнецы, упрямые и неприветливые пятилетние мальчишки, которые при попытке их обнять моментально спрятались за спины старших братьев.

Впрочем, никакой враждебности к своей мачехе они не выказывали. Похоже, их не огорчало, что Фейт заняла место матери. Вскоре она поняла, что они настолько привыкли к многочисленным любовницам Пенхаллоу, что принимали как должное любую появившуюся в доме женщину.