И все-таки Наташа негромко вскрикнула, когда разглядела «Фредди Крюгера» чуть внимательнее. Она резко выпрямилась.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросила она.

— Не знаю. Голова совсем не работает, мне ее чуть не раскололи.

— Давай-ка сядем в машину… Давай-давай. Если я все правильно поняла, твой друг не кусается.

Мы сели рядом на заднее сиденье. Силуэт в шляпе загораживал от нас подростков на крыльце.

— Ну, рассказывай, — потребовала Наташа.

И я начал рассказывать.

Фары осветили стоящую на обочине высокую женскую фигуру с поднятой на уровень плеча рукой. Я сбросил газ и включил правую мигалку. Подъехав ближе, притормозил, и женщина подошла к моей «семерке». Я опустил оконное стекло.

— До Глушанинского переулка не доедем? — донесся до меня мелодичный голос.

— Это где? — насторожился я. Звучало несколько зловеще, но мне тут же объяснили, что это не очень далеко от Тушина. Учитывая наше местонахождение, доедем быстро.

— Садитесь. — Я потянулся назад, чтобы открыть заднюю дверь, но женщина приблизилась к передней и сама потянула ручку.

Я впустил пассажирку. Полупальто из мягкой кожи, черная фетровая шляпка с меховой оторочкой, темно-сиреневый шарф из ангорки… Половину лица закрывают большие очки, не по сезону и не по времени суток темноватые. Другая половина скрыта буйными струящимися из-под шляпки волосами. Носик приятной такой формы, губки ярко накрашены… Сумочка дорогая, но явно не из модного бутика. Перчатки черные — не видно, есть ли колечки. Из-под пальто выглядывают неплохой округлости коленки, обтянутые темным нейлоном — юбочка весьма кургузая. Сама довольно молодая, хотя с такой маскировкой трудно сказать точно — двадцать лет или двадцать семь… Интересно, много ли бабок у нее с собой, и вообще — куда она едет? Может быть, к друзьям на гулянку?

Пока молодая женщина стряхивала мокрый снег с полей шляпы и демонстрировала мне цвет своих пышных волос, видимо, крашенных черной краской, мы столковались о трех сотнях рублей. Нажав на газ, я повел машину по быстро пустеющим улицам. Настроение было отличное. За вечер я «набомбил» почти штуку, и это радовало: на недавний ремонт тачки я неслабо раскошелился, да и бензин нынче, мягко говоря, недешев… Отвезу девушку до места, и — домой.

Я свернул на Волоколамское шоссе, не очень внимательно следя за дорогой. В такой вечер думалось только о приятном…

— Мне вообще-то, — вдруг сказала пассажирка, — нужно чуть дальше. Сможете подвезти?

Я про себя чертыхнулся.

— Куда именно?

— Ну, чуть подальше… Я скажу… Там, влево с развязки…

— Тогда еще полтинник с вас, — довольно жестко сказал я. — И в Митино не поеду.

Женщина промолчала. Посматривая на почти опустевшую дорогу, не спеша заметаемую медленно падающим снегом, я вернулся к своим мыслям. Подумал о том, что мой компьютерный салон совсем перестал приносить прибыль, о том, насколько мне уже осточертело «бомбить» на улицах Москвы, продираясь на «Жигулях» сквозь колонны безумно дорогих машин, о том, что в одиночку стало это гораздо опаснее и скучнее…

…Указатель, покрытый светоотражающей краской, появился с правой стороны дороги и вскоре исчез. Я миновал развязку, и поехал налево. А когда повернулся к женщине, чтобы уточнить пункт назначения, то убедился, что она смотрит на меня и улыбается. Ну что ж, улыбаться я тоже умею, что тотчас и доказал.

— Маршрут знакомый? — спросила девушка.