— Вы еще никогда не обедали в женском клубе, мистер Читтервик?улыбнулась леди Милборн, успешно уладив винный вопрос.

— Э… нет, — сознался мистер Читтервик, — нет, не обедал. — «И надеюсь, больше никогда не придется», — ясно читалось на его лице.

— Ну здесь не так уж плохо, даже учитывая все прочие обстоятельства, заметила леди Милборн. — Еще по коктейлю?

— Нет, благодарю, нет, в самом деле, не надо, благодарю вас.

Леди Милборн кивнула официанту.

— Два двойных, — заказала она, — а мне знаете ли еще хочется, ослепительно улыбаясь, пояснила она мистеру Читтервику. — Но я терпеть не могу пить одна. Вы не очень против, а?

Если коктейли в сочетании с ее улыбками могли подбодрить мистера Читтервика и сделать его поведение более раскованным, то леди Милборн была твердо намерена достичь этой цели.

— Ну хорошо, — заметно смягчаясь, согласился мистер Читтервик.

Леди Милборн подождала, пока второй коктейль не окажет свое действие.

— А теперь, — сказала она, — я хочу, чтобы вы мне все рассказали об этом деле. Все!

— Хорошо, — неуверенно отозвался мистер Читтервик. — Да, конечно. Э… вы сказали, что Маус оправился от потрясения?

— Да, сейчас, как мне кажется, уже оправился. Смерть Джуди, конечно, была для него ужасным ударом, но он понимает, что это лучший конец, чем… ну… арест и все прочее. Полагаю, ей было невозможно избежать осуждения?

— Учитывая показания Бенсона — невозможно.

— А что будет с ним?

— Его ждет, несомненно, суровый приговор. В конце концов, его действия способствовали убийству.

Леди Милборн вздохнула.

— Даже сейчас я не могу все это осознать как следует, мистер Читтервик.

— Что же именно?

— То, что Джуди отравилась, оставив письмо с признанием, и вы сыграли в этом какую-то роль. Я совершенно в этом уверена. Это так?

— Право, леди Милборн… — вид у мистера Читтервика был в высшей степени смущенный.

— Если это тайна, я никому не проговорюсь. Итак, мистер Читтервик?

— Я… гм! Да, это тайна, но, может быть… Поговорив с Бенсоном и убедившись (а я это предполагал заранее), что он, ради спасения своей шкуры, готов выдать миссис Синклер, я тогда под каким-то предлогом отделался от Мауса и пошел в дом, где сразу же позвонил в Чизвик. Миссис Синклер была еще у нас, и я откровенно выложил ей всю правду о том, что случилось, и что мне все известно и у меня нет другого выбора, как сообщить в полицию, но я могу подождать с этим до возвращения в Лондон, а на это потребуется по крайней мере часа три. И должен признать, — сказал виновато мистер Читтервик, — я очень прозрачно намекнул, что осуждение неизбежно, и, может быть, она позаботится о более легком выходе из ситуации. Она была хорошим игроком и умела проигрывать.

Мистер Читтервик вздохнул, припомнив тот страшный разговор и то беззаботное мужество, с которым женщина на другом конце телефонного провода встретила сообщение, бывшее, по сути дела, ее смертным приговором. Джудит Синклер — женщина бесчувственная, но безусловно храбрая.

— А что касается признательного письма, то я намекнул, что хорошо бы она таковое оставила в ответ на то незаконное послабление, которое я ей окажу, не сразу обо всем сообщив в полицию, и она немедленно согласилась. По-видимому, она не испытывала никаких враждебных чувств против кого бы то ни было, даже против Бенсона.