Он принялся осторожно собирать кусочки разбитого стекла. Вдруг на его лице появилось выражение изумления.

— Это интересно! — вскричал он, рассматривая часы.

— Что такое?

— Стрелки показывают семь часов!

— Любопытно! — проворчал следователь, подходя к комиссару.

Часы заинтересовали и Пуаро. Он взял их у растерянного комиссара, поднес к уху и улыбнулся.

— Да, стекло разбито, но часы ходят.

Все рассмеялись. Не улыбался лишь следователь, он с озадаченным видом сказал:

— Но сейчас, конечно, не семь часов?

— Нет, — учтиво согласился Пуаро, — сейчас несколько минут шестого. Наверное, часы всегда спешили, мадам?

Мадам Рено озадаченно нахмурилась.

— Они спешат немного, — подтвердила она, — но никогда не уходили вперед на столько.

Следователь сделал жест, означавший, что вопрос о часах исчерпан, и задал следующий вопрос:

— Мадам, сегодня утром входная дверь в дом была найдена распахнутой. Почти наверняка убийцы воспользовались ею, однако она не взломана. Можете ли вы предложить какое-нибудь объяснение?

— Возможно, мой муж выходил перед сном на прогулку и забыл закрыть ее, когда вернулся.

— Могло ли это случиться?

— Конечно. Мой муж был рассеяннейшим человеком.

Говоря это, она снова нахмурилась, как будто воспоминание об этой черте покойного доставляло ей боль.

— Думаю, мы можем заключить, — неожиданно заметил комиссар, — что, поскольку преступники настаивали на том, чтобы месье Рено оделся, место, куда они его повели, находилось довольно далеко от дома. А там и были спрятаны «секретные бумаги».

Следователь кивнул.

— Далеко, но не очень, так как он говорил, что вернется к утру.

— Когда от станции в Мерлинвиле отходит последний поезд? — спросил Пуаро.

— На запад — в 11.50, на восток — в 12.17, но, возможно, у них была машина.

— Конечно, — согласился Пуаро, вид у него был довольно удрученный.

— Ну и что? Машина поможет нам обнаружить преступников, — сказал следователь. — Автомобиль с двумя иностранцами мог быть замечен. Вариант с поездом тоже надо серьезно проверить, месье Бекс.

Он на мгновение улыбнулся, а затем обратился к мадам Рено.

— У меня есть еще один вопрос. Знаете ли вы кого-нибудь по имени Дювин?

— Дювин? — задумчиво повторила она. — Нет, не могу припомнить.

— И вы никогда не слышали, чтобы ваш муж упоминал это имя?

— Никогда.

— Знаете ли вы кого-нибудь по имени Белла?

Задавая этот вопрос, он пристально наблюдал за мадам Рено, стараясь обнаружить на ее лице признаки смятения или замешательства, но она лишь покачала головой. Следователь продолжал:

— Знаете ли вы, что вчера вечером у вашего мужа был посетитель?

Теперь он увидел легкую краску на щеках мадам Рено, но она спокойно ответила:

— Нет. Кто это был?

— Женщина.

— В самом деле?

Но следователь не стал задерживаться на этом вопросе. Вряд ли мадам Добрейль имела какое-нибудь отношение к убийству, а ему не хотелось травмировать мадам Рено больше, чем того требовала необходимость.

Он вопросительно посмотрел на комиссара, и тот кивнул в знак согласия перейти к другим вопросам.