Ответ прозвучал глупейше. Но, по‑видимому, Ригби удовлетворился им.

– Что это за письмо, написанное ею в июне?

Смайли протянул второй конверт, и опять большая, квадратно обтесанная рука приняла его.

– Она заняла в конкурсе первое место, – объяснил Смай ли. – Вот этим своим предложением. Мне сказали, она из семьи, состоящей в подписчиках со дня основания. Поэтому мисс Бримли и не склонна была считать письмо вздором. Не вижу, правда, здесь логической связи.

– Где связи не видите?

– Я хочу сказать, тот факт, что ее семья вот уже пятьдесят лет состоит в подписчиках, не исключает возможности, что миссис Роуд была психически неуравновешенной.

Ригби понимающе кивнул, но у Смайли осталось неловкое чувство, что его не поняли.

– М‑да, – усмехнулся медлительно Ригби. – Женщины, женщины…

Смайли, совершенно не зная, что ответить, издал смешок. Ригби задумчиво глядел на него.

– Из школьного персонала здесь вам кто‑нибудь знаком, сэр?

– Только мистер Теренс Филдинг. Мы познакомились как– то в Оксфорде, на званом обеде. Я решил съездить, поговорить с ним. Брата его я знал довольно близко.

Ригби слегка свел брови при упоминании о Филдинге, но ничего не сказал, и Смайли продолжал:

– Филдингу я и позвонил, когда мисс Бримли принесла письмо. Он‑то и сообщил мне эту новость. Вчера вечером.

– Понятно.

Они снова поглядели друг на друга молча, Смайли – смущенно и с видом слегка комичным, а Ригби – испытующе, оценивая, насколько глубоко стоит вводить приезжего в обстоятельства дела.

– Надолго вы сюда? – спросил он наконец.

– Не знаю, – ответил Смайли. – Мисс Бримли сама хотела приехать, но на ней журнал. Она, видите ли, считает крайне важным сделать для миссис Роуд все, что можно, хотя ее уже не воскресишь. Долг, видите ли, перед подписчицей. Я обещал мисс Бримли проследить, чтобы письмо незамедлительно попало в надлежащие руки. Вряд ли я смогу что‑либо еще существенное сделать. Вероятно, я пробуду здесь еще день‑два, просто чтобы поговорить с Филдингом… На похоронах буду, пожалуй… Я остановился в «Гербе Солеев».

– Отель приличный.

Ригби аккуратно вложил очки в футляр, сунул футляр в ящик стола.

– В Карне у нас тут по‑чудному. Между городом и школой – стена, так сказать. Полное незнание и неприязнь взаимная. И неприязнь именно от страха, от незнания. А это затрудняет следствие по такому делу. Конечно, прийти к мистеру Филдингу или к мистеру Д'Арси я могу, они скажут мне: «Как поживаете, сержант?», угостят на кухне чаем, но за стену, так сказать, мне доступа нет. У них свой круг, и посторонним никому туда нет хода. Ни тебе за кружкой пива в баре потолковать, никаких контактов, ничего… всякий раз только чашка чаю, ломтик тминного торта и обращение «сержант». – Ригби вдруг засмеялся, и Смайли облегченно засмеялся вместе с ним. – А у меня к ним куча вопросов, тьма вопросов – кто тут к Роудам относился хорошо, а кто не очень, и хороший ли из Роуда учитель, и пришлась ли его жена здесь ко двору. У меня по делу фактов, что крючков на вешалке, а вот вешать на них нечего. – Он глядел на Смайли выжидательно. Наступило продолжительное молчание.

– Если вы хотите, чтобы я помог, то я с радостью, – сказ