— Ну и отказывайся, — воскликнул Род, притворяясь, что ему абсолютно все равно. — Может, принести тебе коктейль?

— Пожалуйста, если тебе не трудно…

Полина глазами следила за тем, как Род пробирается в сутолоке толпы, и уже открыла рот, чтобы позвать его обратно, но раздумала и промолчала. Как много можно испортить каким-то пустяком! Всего лишь несколько резких слов, и вот все кончено!

Машинально она вновь вытащила карандаш и открыла альбом. Но линия не удавалась. Дрожала рука. Саднило в горле. Только бы не разреветься. Вдруг Полина почувствовала, что кто-то сел рядом. Она не отрывала глаз от рисунка, но в этот момент послышался мужской голос.

— Даже обезьянки в зоопарке вряд ли вызывали у тебя столько интереса.

Полина вздрогнула от неожиданности и, повернувшись, увидела бледное самодовольное лицо. Потом озорные огоньки промелькнули в ее глазах.

— Базиль, боже, это ты? Что ты здесь делаешь?

— Надеюсь, что какие-нибудь ценные идеи посетят мой бедный череп. Ну а ты?

На листе бумаги была изображена какая-то легкомысленная девчонка в кожаной шляпке, надвинутой на торжественное, старческое лицо…

— Создаешь портрет барана в шкуре ягненка?

— Да нет. Меня интересуют костюмы. Ты же знаешь, что я театральный дизайнер по костюмам. Все для сцены. Разве это для тебя новость?

— Нет, представь себе. Когда я в последний раз встречался с тобой, то главным интересом в твоей жизни, насколько я помню, была, кажется, румба… Или псовая охота?

— Псовая охота. Но это было сто лет назад.

— Нет, всего пятнадцать. Тебе было четырнадцать или чуть больше. Но теперь тебе столько же, сколько и мне. Эйнштейн, бесспорно, прав.

Он улыбнулся.

— Когда я впервые тебя увидел, то роста в тебе было пятнадцать дюймов, а веса — всего восемь фунтов! Это было давно.

— Базиль, — сказала она. — Ты уже достаточно стар, так что можешь себе позволить быть со мной откровенным. Можно тебе задать вопрос личного характера?

— Это зависит от того, каков вопрос.

— Славу богу, ты лишен притворной вежливости, — вздохнула она с облегчением. — Как, по-твоему, я выгляжу? Страшна? Красива?

— Мне всегда казалось, что у женщин есть зеркальце в сумочке.

— А мне кажется, что, как учат психологи, зеркало обманывает. В нем отражается совершенно другое лицо, не похожее на то, которое видят окружающие.

— Дорогая Полина, ты из Балтимора, а все балтиморские девушки просто очаровательны. — Он бросил взгляд на ее левую руку. На пальце не было обручального кольца. — Разве у тебя есть основания сомневаться в правоте моего суждения?

Полина рассматривала толпу, сгрудившуюся возле буфета.

— Просто мне казалось, что мое лицо несколько простовато. Но к собственной внешности привыкаешь и не можешь дать ей справедливую оценку.

— Ты немного бледна, очевидно, это — анемия? — Он внимательно посмотрел на нее глазами профессионала — специалиста по клиническим расстройствам. — Ты что, на диете?

— Нет, просто много работы. Только что закончила эскизы к новому спектаклю Ванды Морли. Сегодня в Королевском театре премьера…

— В Королевском театре? — в голосе Базиля послышалась настороженная, незнакомая ей нота. — Ты говоришь о Королевском театре на 44-й Западной улице?

— Да. Сэм Мильхау дает все премьеры с участием Ванды на сцене Королевского. Он возобновляет «Федору».

— «Федору»? Эту нудную драму Сарду? Разве это не заплесневелая, напыщенная пьеса?

Полина улыбнулась.